Минсельхоз предложил правительству РФ направить 152 млрд рублей на создание "цифровых двойников" российских предприятий АПК и объединить их в единую блокчейн–систему. Крупные хозяйства Ленобласти уже внедрили технологии электронного анализа работы и не готовы раскрыть технологические секреты и ноу–хау. Гораздо интереснее этот проект будет небольшим фермерским хозяйствам.
"У нас есть подготовка трактора под их систему, но непосредственно разработкой мы не занимаемся - это совершенно другое производство", - рассказал управляющий по региональным продажам сельхозтехники в СЗФО Петербургского тракторного завода Илья Разаев.
Робот–дояр
Умное сельское хозяйство практикуют и другие сельхозпроизводители Ленобласти. В теплицах агрокомплекса "Круглый год" (принадлежит холдингу "Экокультура") автоматические системы отвечают за полив, следят за туманообразованием и температурой. "Нужный режим устанавливается в зависимости от погодных условий. Энергоустановки подключены к электронной системе, статистика по дням сохраняется. При необходимости ее можно загрузить и проанализировать", - рассказала представитель комплекса.
ГК "Лосево" провела модернизацию молочной фермы еще в 2012 году. Тогда на предприятии появилась система беспривязного доения коров "Карусель", так называемый робот–дояр производства шведской DeLaval.
"Она позволяет мгновенно отследить параметры сырого молока и состояния животного. Благодаря системе нам удалось снизить себестоимость продукции на 20% и повысить надои молока в среднем на 30%", - говорят в "Лосево".
На племзаводе установлены роботы привязного доения - они подъезжают к животным по рельсам. "Стоимость такой установки не отличается от карусельной. Она также позволяет вести компьютерный учет и следить за показателями надоев", - говорит Петр Пугачев, коммерческий директор "Галактика Агро" (дилер DeLaval в Петербурге).
Идея Минсельхоза РФ интересна, потому что подтянет слабые предприятия до общего уровня, говорит коммерческий директор АО Максим Жемчужников. "Но сильные компании и так все это контролируют. Важнейший вопрос: как подобрать конкретные параметры, данные по которым должны передаваться в единую информационную базу данных? На нашем предприятии таких параметров не одна сотня. Кроме того, необходимо четко понимать систему финансирования проекта - интеграция и обслуживание анализаторов и датчиков влечет существенные затраты", - рассуждает он.
Еще один вопрос к представителям Минсельхоза РФ: как передавать данные? Проникновение широкополосного интернета в РФ составляет около 55%. "В отдаленных селах пользуются 3G– и 4G–модемами, а не проводным интернетом, так как протянуть туда оптоволокно - затратное и малоокупаемое мероприятие. Модем при этом предоставляет нестабильный интернет, который перестает работать в плохую погоду и часы пик. Это большие риски", - рассказал один из участников телеком–рынка. Выходом будет использование спутниковых технологий, которые предоставляют более медленный и дорогой, но стабильный интернет.
В Европе также активно поддерживается введение новых технологий в АПК. К примеру, во Франции государство также финансирует научные центры для разработки цифровых решений, которые были бы доступны не только крупным компаниям, но и небольшим фермерам. В числе новинок - дроны для контроля над посевами и ошейники для овец, отслеживающие перемещения по GPS.
Такие технологии уже используются и в России. Другой вопрос, что они доступны лишь самым крупным хозяйствам, а более широкое их внедрение потребует господдержки.
Теоретически любой потребитель в будущем сможет отсканировать штрихкод на пачке семян смартфоном и узнать, что на самом деле это не фиолетовые гиацинты, как указано на упаковке, а розовые, и подать на продавца в суд. Но кроме выгод для конечного покупателя, главная ценность - для государства, которое обеспечивает продовольственную безопасность и прозрачность оборота семян, потому что серый рынок часто недооценивается.
Виктор Смирнов
Руководитель направления интеграционных решений ЗАО "Крок Инкорпорейтед"
Мы вам дадим всю информацию, у нас это все уже есть. Также у нас на фабрике есть девять девятиэтажных старых советских птичников- они абсолютно пустые, мы вам можем их предоставить для блокчейн–платформы. Также у меня есть вопрос к представителям Минсельхоза РФ: каким образом их коллеги из США дают максимально точный прогноз по росту зерновых без необходимости получения данных с наших тракторов?
Артур Холдоенко
Генеральный директор птицефабрики "Синявинская"
Робот–дояр - дорогое удовольствие, даже для небольшого хозяйства инвестиции в его установку стартуют от 100 тыс. евро. Это существенные вложения, без субсидий от государства обычному фермеру это не по карману. Но есть технологии, которые позволяют те же самые 50 голов отдоить за меньшие инвестиции, правда, увеличится объем ручного труда и биологические риски. Речь о мобильных доильных установках стоимостью от 1 тыс. евро. Для хозяйства в полсотни голов необходимо будет купить несколько.
Петр Пугачев
Коммерческий директор "Галактика Агро" (дилер "ДеЛаваль" в Петербурге)
В Финляндии начиная с 2005 года фермеры участвуют в программе Naseva с целью поддержания эпизоотического и эпидемиологического благополучия. Благодаря этому сформирована электронная единая база данных о здоровье животных, эффективности их лечения и существующих критических точках животноводческих хозяйств. Каждое хозяйство получает индивидуальный план развития, обновляемый по результатам ежегодных аудитов и постоянного мониторинга показателей. Финляндия сегодня практически полностью свободна от инфекционных заболеваний крупного рогатого скота, что позволяет избежать затрат на вакцины, а для терапии животных применять ограниченный спектр антибиотиков. Одним из наиболее существенных отличий регулирования российского рынка от финского является полная доступность статистических данных в Финляндии (по количеству животных, объему и качеству молока и многое другое). В России статистика собирается в различных плоскостях, не всегда интегрированных между собой, что осложняет и прогнозирование, и поддержку.
Евгений Проворов
Ветеринарный врач ООО "Валио"
В контексте
Спорить с цифровизацией бессмысленно, она наступит неумолимо и изменит лицо экономики так же, как когда–то железная дорога или интернет. Вопрос в том, что никакой блокчейн не будет работать, если в системе нет понятных правил. Цифровизовать бардак невозможно.
Предложенная Минсельхозом инициатива на редкость здравая. В кои–то веки вместо того, чтобы все запретить и обязать "закупать блокчейн" у одного поставщика, сельхозпроизводителям предложили комфортные стимулирующие меры. Давно бы так - и мы бы не удивлялись, что только в 2018 году Россия смогла догнать США по урожайности засеянного зерном гектара. За океаном, кстати, переживают за наш АПК, и не напрасно. Американский рынок сильно ослаб из–за торговых войн с Китаем: фермерам сложно продать такие объемы на фоне повысившихся пошлин. Раз уж мы так одержимы идеей догнать и перегнать, лучше момента для инвестиций в цифру не придумаешь.
Проблема в том, что никакой блокчейн сейчас не может защитить бизнес от рейдеров, от оборотней в погонах и от внезапных проверок МЧС. Мы не построим цифровую экономику, если GPS–трекеры в любой момент способны оказаться "шпионской техникой", а все соответствующие инновации - уголовным преступлением. И никакие цифровые надои с полного биг–даты коровника пока что не спасут маленького фермера от отдела закупок крупной сети, который упрямо выставляет на полки только продукцию партнеров - крупных агрохолдингов.
Но, если шаг за шагом переводить на цифровые рельсы экономику, эти проблемы становятся решаемыми. Замучили торговые сети? Смарт–контракты способны сформировать четкие правила игры между поставщиками и ретейлером. Не хватает объема? Пожалуйте в агрегаторы, которые способны объединять группы фермеров под одним брендом, как это когда–то сделало финское Valio. Замучили проверками? Пусть проверяющие не под хвост корове заглядывают, а в свой монитор - все индикаторы там отображаются в реальном времени. Когда каждое зернышко на счету, меняется отношение работников к труду. Глядишь, вернется и предпринимательская жилка, казалось навсегда утерянная за 70 лет колхозов.
Блокчейн всем хорош и уже не стоит заоблачных денег. Проблема в другом - нужно ли это политической системе? Нельзя цифровизовать экономику, а правоохранительную систему оставить без реформы. Нельзя повышать прозрачность бизнеса и отказывать в том же судебной и избирательной системам. Пока что это осознают не все. И хорошо, наверное. Ведь если блокчейн успеют внедрить - обратно менять будет уже поздно.
Выделите фрагмент с текстом ошибки и нажмите Ctrl+Enter
В сельском хозяйстве внедрение цифровых технологий стало трендом, как и в других отраслях. В статье кратко рассмотрены недавние исследования в области точного земледелия и преимущества внедрения высокотехнологичных решений.
Последнее исследование University of Nebraska-Lincoln подтвердило интерес фермерских хозяйств к внедрению технологий точного земледелия. В нем анализировались опросы 126 сельскохозяйственных производителей, которые участвовали на выставках Nebraska Extension в 2015 году. В общей сложности они владеют 609,8 га земельных угодий большей частью расположенных в Небраске, штат США. Из графика выше следует:
- Самый высокий показатель внедрения у агрохимического анализа почвы — 98% и у высокоскоростного интернета — 94%;
- Уровень внедрения мониторинга урожайности, карт, GPS-навигации более 80%;
- Система дифференцированного внесения удобрений — у них 68%;
- Спутниковые и аэроснимки только становятся популярными — их внедрили около 30% опрошенных фермеров.
В целом внедрение точных технологий на высоком уровне. Доступ к интернету или планшеты не обязательно используются только для точного земледелия, но они необходимы для него.
Цифровизация предстает перед многими как знаменитый черный ящик из известной передачи, который может таить любую неожиданность. В преимуществах и подводных камнях цифровизации российского сельского хозяйства разбирались корреспонденты журнала «Агротехника и технологии
».
По мнению директора Департамента развития и управления государственными информационными ресурсами АПК Минсельхоза России Игоря Козубенко, уровень цифровизации сельского хозяйства может повыситься как минимум в три-четыре раза в индексном выражении. «Отрасль готова перенести на свою почву практически все технологии, которые существуют в цифровой экономике. Если исчислять в денежном эквиваленте, то рынок информационных технологий в сельском хозяйстве составляет более 360 млрд руб. По нашим прогнозам, он должен вырасти в ближайшие 10-15 лет в 3-5 раз», — отмечает чиновник.
Комплексная цифровизация сельхозпроизводства, c его точки зрения, позволит аграриям снизить затраты на 23%. Так, средняя экономия затрат при землепользовании с применением технологий GPS-навигации составляет 11-14%, при дифференцированном внесении удобрений — 8-12%, а благодаря системам параллельного вождения — 8-13%. «При неэффективном использовании инструментов агробизнеса теряется до 40% урожая», — констатирует Игорь Козубенко, поясняя, что под инструментами традиционно понимаются средства защиты растений, семенной фонд, машинно-тракторный парк и новые технологии, прежде всего, технологии точного земледелия.
Комплексная цифровизация сельхозпроизводства позволит аграриям снижать затраты на 23%.
Главная задача — накормить людей
Потребление подавляющего большинства видов продуктов питания в России находится на уровне значительно меньшем медицинской нормы, рассуждает директор по анализу рынков облачных и IТ-услуг J’son & Partners Consulting Александр Герасимов. Поэтому любая программа модернизации сельского хозяйства должна быть направлена на решение именно этой проблемы — накормить людей. Поскольку реальные располагаемые доходы населения в России снижаются уже пятый год подряд, то единственный выход — снизить розничные цены, причем не на 10-15 %, а кратно, сохранив при этом или даже повысив маржинальность бизнеса сельхозпроизводителей и как минимум не ухудшив качество продукции. Возможно ли это? Как ни странно, да, но только в том случае, если кардинально перестроить весь процесс производства и сбыта сельхозпродукции, что, собственно, и называется цифровой трансформацией.
Эксперт назвал два фактора, позволяющих увеличить объем потребления сельхозпродукции в России. Во-первых, недоступность для подавляющего большинства сельхозпроизводителей в России современных средств механизации и автоматизации является основной причиной крайне низкой производительности труда, соответственно, высокой себестоимости единицы продукции. Переход от модели продажи сельхозтехники и средств автоматизации в собственность к модели оплаты их функций по фактическому объему или даже результатам потребления, что является основой цифровой трансформации, решает проблему доступности техники и, следовательно, повышения производительности труда. Поскольку мы стартуем с очень низкого уровня производительности, то она вполне может повыситься в 3-5 раз.
Во-вторых, цифровизация за счет своего сквозного характера позволяет информационно связать потребности конкретного конечного потребителя и возможности конкретного сельхозпроизводителя, исключив таким образом множество ненужных посредников, на которых сейчас приходится до 80 % в розничной цене продукта.
Вместе эти два фактора позволят увеличить объем потребления сельхозпродукции в нашей стране в 1,5 раза, то есть эффект от роста объема потребления перекроет снижение розничных цен, при этом маржинальность бизнеса сельхозпроизводителей даже вырастет, а риски снизятся. Парк тракторов увеличится на 300 тыс. единиц, комбайнов — на 300 тыс., а потребление удобрений вырастет в 9 раз. Это то, что в теории игр называется моделью win-win (игры с положительной призовой суммой) — выигрывают все участники процесса цифровизации, включая конечного потребителя, подытоживает Александр Герасимов.
Основная сложность цифровизации — интеграция всех систем и бизнес-процессов.
Прозрачное землепользование
Новые технологии существенно проясняют ситуацию с состоянием земель и землепользованием. Например, по данным Минсельхоза, в Ставропольском крае активно используют ГИС «Распределение земель сельхозназначения». Спутниковый мониторинг показал, что в Ставропольском крае используется на 251 406,4 га больше пашни, чем по данным Росстата
. Есть у этой технологии и еще один полезный эффект: она позволяет уточнять и корректировать число обанкротившихся хозяйств. Так, из 32 хозяйств края, объявленных ФНС банкротами, 4 оказались работающими предприятиями. Наконец, только в сентябре 2017 года мониторинг выявил 189 пожаров.
В Волгоградской области с помощью спутникового мониторинга провели инвентаризацию земель сельхозназначения и обнаружили неиспользуемые земли. Это позволило в 2017 году уменьшить площадь необработанной пашни на 84,6 га.
В 2017 году АПК инвестировал в информационные технологии более 800 млн руб. Это мизерная цифра по сравнению с тем валовым доходом, который получает сельское хозяйство.
Оборотная сторона
С другой стороны, существует немало проблем, с которыми сталкивается большинство предприятий, внедряющих современные технологии. «Основная сложность — это вопрос интеграции. Системы должны интегрироваться со всеми остальными бизнес-процессами на предприятии», — поделился с «Агротехникой и технологиями
» директор по развитию Агродивизиона холдинга «Солнечные продукты
» Василий Илясов. Его компания недавно внедрила систему спутникового мониторинга для контроля работы техники и выполнения агроопераций. «Зачастую сельхозпроизводители думают, что достаточно купить дорогую систему, и все сразу заработает, но без проверки того, как она функционирует непосредственно на поле, ничего работать не будет», — предупреждает аграрий. По его словам, до тех пор, пока человек не поедет на поле и там не «покопается» в земле, данные, которые дает спутник, практически ничем ему не помогут. Аграрий лишь увидит множество проблем, но не поймет, с чем они связаны.
Другая проблема — поиск готовых вариантов. По словам Василия Илясова, сегодня на рынке нет готового комплексного решения, которое бы обеспечивало автоматизацию и прозрачность всех бизнес-процессов. «Система управления на российских фермах “колхозная”, — говорит специалист. — Аграрии держат в голове цифры, что-то помнят, что-то — нет, считают “на коленке” и ищут готовое решение — коробочную версию, которую достаточно установить, показать, рассказать, и весь коллектив сразу поймет, что делать. Но такого, конечно, быть не может, поскольку таких решений просто нет». Отсюда возникает задача «подружить» между собой имеющиеся решения, создать платформу, которая будет обеспечивать обмен данными, а некоторые бизнес-процессы прописать с нуля.
По словам Дениса Усанова, директора компании «АНT» (разработчик системы управления производственным процессом в растениеводстве), добиться этого возможно, однако сделать это будет нелегко: «Сбор фактов по технологическим операциям, который происходит в поле, — очень непростая задача. Нужно понимать, кто из механиков-водителей и механизаторов находился в поле и управлял тем или иным трактором, а также знать, какое навесное оборудование использовалось. Обычно эти данные забиваются вручную. Хотя существует программное решение, с помощью которого мы получаем идентификацию этих параметров».
Далее возникает вопрос, как обработать информацию, полученную с техники. «Мы делаем абсолютно открытый протокол для внешних систем. Это может быть и 1С, и любые другие системы. Все зависит от IT-рельефа, который сформировался на предприятии. Таким образом, возможна интеграция с другими платформами, потому что мы предоставляем необходимую для нее информацию и документацию. Словом, мы хотим добиться полной прозрачности информации, которая находится в системе», — объясняет Усанов.
«Информацию мы получаем из трех источников: 1С, Еxcel и датчики, — продолжает Денис Усанов. — Например, открытая платформа позволила реализовать в компании “Башкир-агроинвест” различные сценарии получения информации для того, чтобы сформировать полную отчетность и получить полный контроль и управляемость уборочной кампании».
На тысячу специалистов, занятых в АПК, приходится всего один IT-специалист, а всего в отрасли работают 12 тыс. IT-специалистов.
Где взять IТ-агронома?
Следующее направление работы — программное обеспечение агрономов и поиск специалистов, способных применять IТ-технологии в сельском хозяйстве. И это, пожалуй, самая сложная задача для агропредприятия. «Агрономов практически невозможно найти, не говоря уже о тех, кто хорошо владеет компьютером. Даже толкового агронома, который “на бумажке” делает все, что нужно, днем с огнем не сыщешь. Теперь же то, что раньше грамотный агроном вписывал в свой блокнот, нам необходимо переводить в электронный вид», — делится Василий Илясов.
В «Солнечных продуктах» решили пойти по пути внедрения систем дистанционного зондирования земли и интеграции туда максимальных сведений о полях, рассказывает Илясов. Компания поставила задачу: получить электронную карту полей, научиться измерять поля с высокой точностью, внести эти данные в компьютер и обучить агронома работать с ними в системе. «Прежде всего мы хотели внедрить процесс, позволяющий вносить в эту систему данные непосредственно в поле. Это исключает лишнюю работу и повышает скорость передачи данных», — добавляет Илясов.
Агродивизион холдинга «Солнечные продукты
» поступательно интегрирует разные системы между собой. «Нам уже удалось интегрировать программы мониторинга техники и мониторинга посевов, весовое хозяйство и операционный учет, — перечисляет Василий Илясов. — Следующий этап — интеграция их всех с системой регламентированного учета 1С, чем мы сейчас и занимаемся».
Отечественные предприятия уделяют мало внимания специалистам, занятым в области информационных технологий, и инвестициям в информационные технологии, считает Игорь Козубенко. «По данным официальной статистики, всего в АПК в области информационных технологий за 2017 год инвестировано более 800 млн руб. Это мизерная цифра по сравнению с тем валовым доходом, который получает сельское хозяйство», — считает директор Департамента развития и управления государственными информационными ресурсами АПК. По информации Минсельхоза, на тысячу специалистов, занятых в АПК, приходится всего один IT-специалист, а всего в отрасли работают 12 тыс. IT-специалистов. «Главный айтишник в агрохолдинге стоит дороже, чем главный агроном, потому что практически все агропредприятия сейчас не просто производители сельхозпродукции. Они параллельно становятся IT-компаниями, им приходится искать новые методы, создавать новые технологии, писать программное обеспечение. Ведь без программистов сегодня практически невозможно быть конкурентоспособными», — убежден Игорь Козубенко.
Риски внедрения цифровых технологий, по мнению чиновника, связаны не только с нехваткой IT-специалистов, но и с недостаточностью у них знаний. «В нашем ведомстве есть 54 агровуза, c которыми мы плотно работаем, пытаемся внедрить новые дисциплины, заинтересовать ребят тем, что IT-технологии в сельском хозяйстве — это выгодно. За этим будущее. Например, в Тимирязевской академии с 1 сентября открывается новая дисциплина “Цифровое сельское хозяйство”», — рассказывает Игорь Козубенко.
У цифровизации сельского хозяйства есть как неоспоримые выгоды, так и задачи, которые нужно решать в ближайшее время. С одной стороны, увеличивается экономический эффект, в 3-5 раз повышается производительность труда, возрастает маржинальность агробизнеса, а затраты сельхозпроизводителей снижаются. Новые технологии позволяют проводить эффективную инвентаризацию земель и землепользования.
С другой стороны, аграрии сталкиваются с нелегкими задачами при внедрении технологий точного земледелия. Это и вопросы интеграции новых систем с существующими бизнес-процессами, и отсутствие комплексного решения, которое бы обеспечивало автоматизацию и прозрачность всех бизнес-процессов. Возникает целый блок кадровых вопросов: недостаток IT-специалистов, адаптированных к агросфере, нехватка агрономов, способных работать с компьютерными программами и приложениями, низкая квалификация людей, которым предстоит обслуживать новое оборудование. И от того, насколько быстро и грамотно будут решены данные вопросы, во многом зависит успех всего процесса цифровизации сельского хозяйства в России.
Аналитический Отчет (полная версия)
Сентябрь 2017
Обзор рынка
Сентябрь 2017 года
J’son & Partners Consulting представляет краткие результаты исследования анализа текущего состояния и перспектив развития интернета вещей в сельском хозяйстве в России.
Перспективы для инвесторов
Интенсивное внедрение цифровизации и интернета вещей в сельское хозяйство обещает превратить отрасль, менее других подверженную влиянию ИТ, в высокотехнологичный бизнес за счет взрывного роста производительности и снижения непроизводительных расходов, которые являются атрибутами Сельского хозяйства 4.0.
(подробнее в обзоре J’son & Partners Consulting: Интернет вещей в сельском хозяйстве (Agriculture IoT / AIoT): мировой опыт, кейсы применения и экономический эффект от внедрения в РФ)
Длительное время сельское хозяйство не было бизнесом, привлекательным для инвесторов, в связи с длинным производственным циклом, подверженным природным рискам и большим потерям урожая при выращивании, сборе и хранении, невозможностью автоматизации биологических процессов и отсутствием прогресса в повышении производительности и инноваций. Использование ИТ в сельском хозяйстве ограничивалось применением компьютеров и ПО в основном для управления финансами и отслеживания коммерческих сделок. Не так давно фермеры начали использовать цифровые технологии для мониторинга сельскохозяйственных культур, домашнего скота и различных элементов сельскохозяйственного процесса.
Технологии эволюционировали и резкий скачок во внимании к сегменту произошел, когда на сельское хозяйство обратили внимание технологические компании, которые научились совместно с партнерами контролировать полный цикл растениеводства или животноводства за счет умных устройств, передающих и обрабатывающих текущие параметры каждого объекта и его окружения (оборудования и датчиков, измеряющих параметры почвы, растений, микроклимата, характеристик животных и т.д.), а также бесшовных каналов коммуникаций между ними и внешними партнерами. Благодаря объединению объектов в единую сеть, обмену и управлению данными на основе интернета вещей, возросшей производительной мощности компьютеров, развитию программного обеспечения и облачных платформ, стало возможным автоматизировать максимальное количество сельскохозяйственных процессов за счет создания виртуальной (цифровой) модели всего цикла производства и взаимосвязанных звеньев цепочки создания стоимости, и с математической точностью планировать график работ, принимать экстренные меры для предотвращения потерь в случае зафиксированной угрозы, просчитывать возможную урожайность, себестоимость производства и прибыль.
Катализатором в эволюции и прогрессе является комплекс технологий, объединенных общим названием Интернет вещей (Internet of Things)*. Это сочетание фундаментальных открытий в области анализа данных (Data Science, искусственный интелле кт, machine learning), инновационных достижений в разработке сенсоров и самоуправляемой (беспилотной) техники, позволивших осуществлять сбор данных и контроль за всеми объектами на уровне, недостижимом ранее, а также подключенных сетевых решений, систем управления, платформ и приложений, которые выводят способы выращивания растений и животных на новый уровень.
Рисунок:
KPMG
Сельское хозяйство становится сектором с очень интенсивным потоком данных. Информация поступает от различных устройств, расположенных в поле, на ферме, от датчиков, агротехники, метеорологических станций, дронов, спутников, внешних систем, партнерских платформ, поставщиков. Общие данные от различных участников производственной цепочки, собранные в одном месте, позволяют получать информацию нового качества, находить закономерности, создавать добавочную стоимость для всех вовлеченных участников, применять современные научные методы обработки (data science) и на их основе принимать правильные решения, минимизирующие риски, улучшающие бизнес производителей и клиентский опыт.
Фермерам, агрономам, консультантам становятся доступны мобильные или онлайн-приложения, которые при загрузке данных о своем поле (координаты, площадь, тип культур, прошлая урожайность) предоставляют точные рекомендации и последовательность действий с учетом анализа многих исторических и текущих факторов, как на своем участке, так и во внешнем окружении, комбинируя данные с техники, датчиков, дронов, спутника, других внешних приложений. Теперь программа помогает определить лучшее время для посадки семян, удобрения, увлажнения или сбора урожая, просчитать время погрузки и доставки груза до покупателя; следить за температурой в зоне хранения и транспортировки, чтобы избежать порчи и доставить свежую продукцию; прогнозировать урожай и доход и получать советы по улучшению обработки растений в сравнении с прошлыми показателями.
Если в 2010 году в мире насчитывалось не более 20 высокотехнологичных компаний, работающих в сфере сельского хозяйства** и рынок венчурных инвестиций составлял $400 тыс., то уже с 2013 начался экспоненциальный рост венчурного капитала. К 2016 году было проинвестировано более 1300 новых технологических стартапов, более 500 высокотехнологичных стартапов создается ежегодно. Инвестиции в сельскохозяйственную отрасль в 2015 году достигли исторического максимума и составили $4,6 млрд.*** Самые активные страны, которые привлекают инвестиции в агростартапы - США, Китай, Индия, Канада, Израиль.
***(Agfunder.com)
Сформировался новый инвестиционный сегмент AgTech .
Общий термин АгроТех (AgTech) объединяет различное оборудование и технологии, основанное на получении и обработке данных, как внутри сельскохозяйственного производственного цикла, так и за его пределами, применяемые для повышения урожайности, эффективности и рентабельности.
Инвестиции в агротехнологии в мире, 2014-2016 гг.
Источник: J’son & Partners Consulting на основании Agfunder.com
Среди основных аргументов в пользу инвестиционной привлекательности «умного сельского хозяйства» можно назвать следующие:
Инвестиции в агротех составляют менее 0,5% от всего сельского хозяйства ($7,7 трлн), и менее 3,5% от всех мировых венчурных инвестиций ($128,5 млрд) - что крайне мало для сектора, который составляет 10% мирового ВВП. Для сравнения, инвестиции в здравоохранение составляют порядка 12% глобального ВВП, и столько же (12%) от объема венчурных инвестиций, что практически в 3 раза больше, чем инвестиции в AgTech.
Даже если малая доля от всего объема венчурных инвестиций в отрасль окажется успешной, результат, который может привнести инновационная технология, может увеличить урожайность фермы до уровня, не сопоставимого с тем ростом, который был достигнут за всю историю сельского хозяйства с первых дней механизации.
Крупнейшие инвестиционные сегменты 2016 года:
- Продуктовый маркетплейс / фермерская электронная коммерция - $1,29 млрд (40%)
- Биотехнологии - $719 млн.
- Технологии по выведению семян - $523 млн.
- Приложения (ПО) для управления фермой, сенсоры, IoT - $363 млн.
Крупнейшие инвестиционные сегменты 2015 года:
- Продуктовый маркетплейс / фермерская электронная коммерция - $1,7 млрд
- решения по ирригации - $673
- дроны - $389 млн
Крупнейшие инвестиционные сегменты 2014 года:
- Продуктовый маркетплейс / фермерская электронная коммерция - $460 млн.
- Биоэнергетика - $374 млн.
- Технологии по контролю за состоянием земли и растений - $314 млн.
Современные агротехнологии отличаются от существующих технических решений скоростью, с которой они могут масштабироваться и выходить на глобальные рынки, и подрывным характером бизнеса (disraptive), вследствие чего новые стартапы могут заменять устоявшиеся бизнесы, предлагая более конкурентоспособные услуги (по цене, качеству, удобству использования).
Крупнейшие сделки M&A , корпоративные венчурные фонды и инвестиционные приоритеты
В это же время внимание инвесторов обратили на себя несколько крупных сделок: в 2013 году Monsanto (мировой лидер в биотехе и производстве семян) приобрела аналитическую компанию в сфере BigData из Сан-Франциско - Climate Corporation, стоимостью почти $1 млрд. Затем в 2014 году предметом сделки оказалась сама Monsanto, которую купил немецкий фармацевтический концерн Bayer за $66 млрд (сделка оказалось второй по величине в 2016 году в мире). Позже китайская China National Chemical Corp. купила швейцарскую Syngenta за $43 млрд, (самая крупная трансграничная инвестиция Китая); и произошло слияние двух крупнейших химических компаний США - DowHemical и DuPont в размере $145 млрд.
В ситуации, когда интенсивно развиваются стартапы, предлагая инновационные технологии, которые быстро захватывают рынок и угрожают потерей доходов традиционным бизнесам, единственным сценарием развития для крупных компаний и лидеров отрасли, чтобы оставаться эффективными и конкурентоспособными в сравнении с молодыми технологичными компаниями - это постоянный поиск и внедрение инноваций как внутри, так и за пределами компании - через инвестиции или покупку стартапов, партнерские схемы, проведение совместных исследований (R&D).
Чтобы вовремя отслеживать появление новых прорывных технологий, организовать их тестирование и работу с перспективными стартапами, лидеры рынка создают собственные корпоративные фонды - Syngenta Ventures, Monsanto Growth Ventures, Pontifax Global Food and Agriculture Technology Fund, а также глобальные технологические гиганты - Yamaha, Intel, Verizon и др.
К примеру, Monsanto (лидер в биотехнологии семян) создала в 2013 году фонд Monsanto Growth Ventures, через который уже проинвестировала более 20 стартапов. Компания обосновывает это желанием не отстать от рынка и предлагать клиентам востребованные решения прямо сейчас -технологии развиваются настолько быстро, что зачастую гораздо эффективнее купить уже готовую опробованную технологию, чтобы не тратить время на создание собственного решения. Вкупе с интеграцией с собственными решениями, экономия времени (time to market) и новая клиентская база окупает подобный подход. Сама Monsanto вкладывает $1 млрд ежегодно в R&D, что считает абсолютной необходимостью.
По данным BCG, общие инвестиции компаний агробизнеса в технологии в 2015 г. составили $20-25 млрд, включая венчурные, которые компании совершали несмотря на сокращение прибыли в отрасли. Чтобы оставаться лидерами в быстро меняющемся внешнем окружении, компаниям необходимо определить для себя наиболее важные технологии для дальнейшего роста и максимально жестко реализовывать выбранные инвестиционные стратегии. Согласно опросу BCG****, приоритетом № 1 для ¾ опрошенных руководителей международных агрохолдиногов являются «технологии сельского хозяйств с поддержкой данных». В связи с тем, что извлечение ранее не доступных данных и получение полезной для принятия решения информации позволяет агробизнесу оптимизировать ресурсы и снижать себестоимость.
Технологии сельского хозяйств с поддержкой данных включают в себя: сенсоры, коммуникационную составляющую, хранение данных и агрегация, оптимизационное оборудование, большие данные и аналитика, ПО, мобильные платформы и приложения для управления дронами, мониторинга и защиты растений, обработки изображений фотоснимков.
****(BCG, Boston Consulting Group “Lessons from the Frontlines of the AgTech Revolution”, October 2016.)
Рынок интернета вещей IoTAg в мире
Рынок интернета вещей в сельском хозяйстве (IoTAg) является одним из вертикальных сегментов IIoT. По состоянию на конец 2016 г. на долю сельского хозяйства приходилось около 6% всех реализованных в мире проектов в области IoT.
IoTAg характеризуется ранней стадией развития, является одним из самых быстро растущих семгентом интернета вещей и инвестиционно-привлекательным бизнесом для инвесторов.
Roland Berger оценивает рынок Крупнейшим рынком является Северная Америка (более 40%). Наиболее высокие темпы роста (в среднем на 21% в год) будут наблюдаться в Азии и других регионах мира, не относящихся к Европе и Северной Америке.
Оценки рынка у различных зарубежных аналитических агентств значительно различаются в связи с отсутствием устоявшейся методологии и структуры рынка, а также сложностью отделения «подключенных» или «связанных» систем и комплексов от стандартных средств автоматизации.
Некоторые агентства считают только рынок внутри цикла сельскохозяйственного производства, другие - только рынок производителей с/х техники с встроенными системами точного земледелия (hardware), некоторые оценивают всю цепочку добавленной стоимости. Кто-то оценивает стоимость решений, другие экономический эффект от внедрения.
По мнению J’son & Partners Consulting, по мере развития рынка, все больше устройств, механизмов, техники и информационных систем будут «подключенными» и обладать всеми атрибутами интернета вещей. Поэтому, оценивая рынок, следует рассматривать связанное в единую сеть оборудование, решения, приложения вдоль всей цепочки создания стоимости, включая конечного потребителя.
Появление все более широкого выбора технологий дистанционного наблюдения (БПЛА и спутники), самоуправляемой робототехники, комплексов сельскохозяйственного оборудования со встроенными интеллектуальными системами ускоряет развитие «соединенного» интегрированного сельского хозяйства. По мере того, как технологии IoT из зоны исследований и разработок будут выходить в реальное производство, затраты на компоненты, устройства, оборудование будут снижаться, что сделает подключенные технологии доступными для небольших фермерских хозяйств и развивающихся стран. Этим объясняются высокие темпы роста рынка IoTAg.
По оценке GoldmanSachs, совокупный рост производительности в растениеводстве за счет внедрения описанных выше высокотехнологичных решений точного земледелия, составит 70% или дополнительно $800 млрд. в год (сверх текущего объема $1158 млрд) к 2050 году. Дополнительный рынок решений точного земледелия оценивается компанией в $240 млрд в 2050 году.
Рассматриваемые решения:
Системы точного внесения удобрений,
Системы точной ирригации,
Системы точного опрыскивания,
Системы точной посадки,
Применение малой самоуправляемой техники (вместо крупной тяжелой тракторной техники, отрицательно влияющей на уплотнение почвы).
Технологическая (не) готовность в России
Учитывая, что развитые страны ставят себе цели максимально увеличить производительность сельского хозяйства и отдачу с единицы площади за счет цифрового земледелия, для России тем более актуальна задача ускоренного развития и применения технологий, повышающих производительность в отрасли.
Несмотря на призовые места России в экспорте пшеницы и свинины, а также возросшие благодаря импортозамещению показатели внутреннего производства сельхохпродукции, эффективность отечественного сельского хозяйства заметно уступает крупнейшим экономикам. В России валовая стоимость сельхозпродукции на одного работника в 2015 г. составила $8 тыс., в Германии $24 тыс., в США - $195 тыс.
Как показывает анализ, проведенный консультантами J’son & Partners Consulting, на пути к реализации потенциала цифровизации в сельском хозяйстве России лежит целый пласт экономических проблем:
1) Особенностью сельского хозяйства в России является анормально высокая доля подсобных крестьянских и малых фермерских хозяйств (99% по количеству в совокупности, почти 30% по объему производства в денежном выражении и 50-90% по отдельным видам продукции сельского хозяйства в натуральном выражении, при среднем размере годовой выручки крестьянского хозяйства в 200 тыс. руб. и фермерского - в 2 млн руб.).
Преобладание малых хозяйств в структуре производства сельхозпродукции в России в сочетании с недоступностью для таких хозяйств современных средств механизации и автоматизации труда, а также удобрений и химикатов, является основной причиной низкой производительности труда в сельском хозяйстве России, которая, в свою очередь, определяет низкий уровень оплаты труда и высокие удельные издержки на производство единицы продукции.
Годовой объем выручки в 4 тыс. долларов США для крестьянского хозяйства не позволяет закупать ничего кроме примитивного сельхозинвентаря, а формы коллективного использования техники в России не развиты.
Аналогичная ситуация с автоматизацией даже базовых функций, таких как бухгалтерский и налоговый учет. При среднем уровне затрат на ИКТ в единицы процентов от оборота, годовой бюджет на ИКТ может составлять около 100 долларов (~6 тыс. руб), чего хватает только на закупку услуг связи.
Доля индивидуальных хозяйств в производстве сельхозпродукции в России, %
Источник: Росстат
2) Впротивовес, доля крупных фермерских хозяйств (~0,5% от общего количества хозяйств в России, ~20% в США) и вертикально-интегрированных холдингов (АПК, ~0,1% в России и ~0,5% в США), которые являются основной производительной силой отрасли и обеспечивают максимальный вклад в ВВП сельского хозяйства, в России крайне мала.
Этим объясняются низкие показатели эффективности сельского хозяйства в отрасли. Для сравнения: все российские крупные фермы и АПК производят в год в 10 раз меньше выручки ($25 млрд.), чем все крупные хозяйства и АПК в США ($275 млрд.). При этом они обеспечивают до 45% общей выручки сельского хозяйства в России и порядка 60% в США.
Источник:
J
’
son
&
Partners
Consulting
на основе статистических данных России и США
Что касается автоматизации, даже у крупных хозяйств отмечается низкий уровень. Занимая ~4% в структуре ВВП сельское хозяйство потребляет менее 1% от общего объема потребления ИКТ в России.
В то же время у крупных хозяйств наблюдается высокий уровень закредитованности. Так, в 2016 году общий объем выданных кредитов сельхозпроизводителям превысил 1,5 трлн. руб. Таким образом, даже при наличии механизмов субсидирования процентной ставки большая часть прибыли сельхозпроизводителей идет на обслуживание долга, а не на внедрение современных технологий.
3) Другой важной особенностью сельского хозяйства России является высокая доля пустующих сельхозземель. Так, в России, по данным Минсельхоза, имеется 406,2 млн га земель сельхозназначения (примерно 23,6% от всего земельного фонда России), в том числе 220,6 млн га сельхозугодий. Но лишь примерно 77 млн га (35%) составляет используемая хозяйствами всех категорий пашня. Из них площадь пашни под контролем крупных агрохолдингов (менее 200 агрохолдингов) оценивается Институтом конъюнктуры аграрного рынка (ИКАР) в 11,5 млн га, то есть менее 15% от общей площади испольуемой пашни в России. Остальные 85% пашни - у небольших фермерских и подсобных крестьянских хозяйств, что и обеспечивает их высокую долю в производстве сельхозпродукции в натуральном выражении, при низкой производительности труда.
Обработка пустующих земель является важным стратегическим конкурентным преимуществом любой страны, потому что во всем мире площади пашни сокращаются, и крупнейшие мировые сельхозпроизводители при достигнутом пороге урожайности, вследствие отсутствия возможности освоения новых земель, ищут новые способы повышения эффективности и вкладываются в инновационные технологии.
Однако, при существующем невысоком уровне внутреннего потребления продуктов питания, больших объемах импорта и ограниченности возможностей по экспорту сельхозпродукции даже после двукратной девальвации национальной валюты (производительность труда низкая, издержки высокие), введение в производство дополнительных земель в России экономически не целесообразно.
4) В России в структуре потребления преобладают дешевые и низкокачественные продукты питания. Потребление мясной, молочной продукции, овощей и фруктов находится ниже медицинских норм, и в 2-3 раза ниже, чем в США и Германии (подробнее рассмотрено в исследовании J’son & PartnersConsulting, на основе анализа данных Росстата, Минсельхоза, Международной молочной федерации (IDF), ЦИМР и других источников).
Разница в потреблении продуктов соответствует разнице в доходах и доле затрат на продукты питания семьи. Доходы в России в 6-8 раз ниже чем в США (при сопоставимом уровне цен на продукты), а доля расходов на продукты составляет 50% в России и 11% в США от расходов домохозяйств.
Так, потребление мяса и мясных продуктов в России в 2016 году составило, по данным Росстата, 73,5 кг на человека, а по альтернативным оценкам - 63 кг, что почти в два раза ниже, чем в США (120 кг на человека в 2016 году), при превалировании в структуре потребления мяса в России относительно недорогого мяса птицы - 45% (31% свинина и лишь 21% говядина). В США и других экономически развитых странах, за исключением Японии, превалирует говядина - наиболее дорогой вид мяса.
Потребление молока и молокопродуктов в расчете на душу населения в 2016 году, по оценке Минсельхоза, составило 239 кг (при норме 325 кг), относительно показателей 1991 года это снижение почти на 40%. Альтернативные оценки дают еще более мрачную картину. Так, по данным Международной молочной федерации (IDF) потребление молока в РФ составило 140 кг на душу населения в 2015 году, сыра — 5,7 кг, масла — 2,3 кг. По данным ЦИМР потребление молока на душу населения составило 163 кг в 2015 году и 146,7 кг — в 2016 году. Для сравнения, в Германии и Франции потребление молока и молочных продуктов составляет в среднем 430 кг на человека в год, в США - 270 кг. То есть относительно США потребление молока и молочных продуктов в России ниже почти в два раза, а относительно Германии и Франции - в три раза.
Потребление овощей и бахчевых (без учета картофеля) в России в 2014 году, по данным Росстата, составило 111 кг, фруктов и ягод - 64 кг в год на душу населения при норме в 120-140 кг овощей и 90-100 кг фруктов и ягод. То есть потребление овощей было на 15-20% ниже медицинских норм, а для фруктов и ягод - на 25% ниже нормы. Уровень потребления в США (105 кг фруктов и 120 кг овощей) примерно соответствует российским нормам, и на ~20% выше фактического потребления в России.
Недостаток потребления указанных выше дорогостоящих продуктов питания компенсируется высоким уровнем потреблением картофеля (120 кг на человека в год против 60 кг в США), который в основном (90%) выращивается в собственных подсобных хозяйствах. Более того, в указанные объемы потребления дорогостоящих продуктов питания (мясо, молоко, фрукты) входят и продукты, произведенные самими потребителями в личных хозяйствах. А это очень значительная доля. Так, согласно данным Росстата, 57% мяса и 48% молока, производимого в России, производится в личных подсобных хозяйствах и идет в основном на личное потребление внутри крестьянских хозяйств.
Улучшения ситуации за счет роста доходов населения не ожидается. Более того, реальные располагаемые доходы сокращаются с октября 2014 года. Так, с 2012 года расходы домохозяйств стабильно превосходят доходы - см. рис., и эта ситуация в России сохранится, по прогнозам, как минимум до 2019 года.
Источник: НИУ ВШЭ
5) Возможности по закупке современной техники российскими сельхозпроизводителями сегодня крайне ограничены, а для крестьянских и малых фермерских хозяйств современная техника практически недоступна.
Число тракторов в сельском хозяйстве на 100 кв км угодий в России в сравнении с США, Германией, Китаем и Индией
Источник: J ’ son & Partners Consulting на основе национальных статистических данных
Как следствие, в России отсутствует должный уровень технической поддержки проданной техники: отсутствуют в достаточном количестве хорошо оснащенные и укомплектованные квалифицированным персоналом сервисные и дилерские центры, не развито применение технологий точного земледелия, распространенных за рубежом и реализуемых через облачные платформы и мобильные приложения, облегчающих фермерам обработку почвы и растений.
Возможное решение этой проблемы состоит в переводе взаимоотношений «поставщик техники» - «сельхозпредприятие» на модель контракта жизненного цикла с предиктивным техническим обслуживанием, основанным на автоматическом мониторинге технического состояния техники, и оплате техники по фактическому времени ее использования. Это так называемая модель «Uber для сельхозтехники». Особенно она привлекательна для малых хозяйств. А крупные могут выступать базой для технического обслуживания, еще более снижая таким образом расценки для себя на использование сельхозтехники.
Важно отметить, что речь идет не только об увеличении количества средств механизации (например, тракторов) на единицу обрабатываемой площади полей, но и о повышении эффективности ее использования (утилизации). Однако дефицит средств механизации столь велик (шестикратное отставание от уровня США и 17-ти кратное - от уровня Германии в расчете на 100 кв км обрабатываемых площадей), что даже при трехкратном повышении уровня утилизации средств механизации за счет создания пула ресурсов с единым автоматическим управлением («Uber для сельхозтехники») потребность в увеличении количества средств механизации может составить не менее плюс 100%. Применительно к тракторам это плюс около 300 тысяч единиц техники .
И это без учета возможного увеличения площади обрабатываемых земель. Для сравнения: годовой объем производства тракторов сельскохозяйственного назначения в России составляет в последние годы менее 10 тысяч штук в год, а доля тракторов старше 9 лет в существующем парке тракторов сельхозназначения составляет более 85%, то есть при нормативном сроке полной амортизации трактора в 10 лет подавляющее большинство эксплуатируемых в России тракторов также требуют замены. То есть речь идет о реальной возможности формирования за счет перехода на модель оплаты по фактическому использованию рынка услуг средств механизации, размер которого только для тракторов исчисляется цифрами в 600 тысяч штук техники , или в 60 годовых объемов производства сельхозтракторов в России. Аналогичная ситуация с зерноуборочными комбайнами, потенциал роста спроса на которые можно оценить в 200 тыс. штук при существующем парке в 100 тыс. штук и степени физического износа в ~80%. При этом переход на модель оплаты по фактически использованному времени или другим метрикам позволит производителям техники сделать платежи более «гладкими», фактически перейти на модель оператора связи и работать в терминах «среднего ежемесячного платежа абонента» (ARPU).
6) Наибольший эффект на сельскохозяйственную отрасль оказывает длинная цепочка посредников: оптовых и розничных компаний. Малые производители не имеют доступа на полки магазинов и вынуждены сдавать продукцию оптовикам зачастую ниже себестоимости ее производства. Чуть лучше ситуация у крупных хозяйств, особенно если они интегрированы с перерабатывающими мощностями и торговыми сетями. Но таковых менее ста на всю страну.
При этом до 90% маржи от продажи продукции сельского хозяйства остается в оптово-розничной торговле и у банков, а отпускная цена продукции, при низком ее качестве высока относительно уровня реальных располагаемых доходов.
Несмотря на высокий уровень торговой наценки на сельхозпродукцию, маржа каждого из звеньев перепродажи невысока - на уровне 5% ввиду значительных логистических издержек и издержек, связанных с некорректным определением спроса.
Цифровизация позволяет кардинально снизить транзакционные издержки на куплю-продажу товара, и упростить цепочку поставок, что позволяет торговым посредникам сохранить ту же маржу - 5%, при снижении общей торговой наценки «на круг» с 85% до 25-35%. А за счет увеличения объема потребления (снижение розничных цен) абсолютные значения маржи могли бы вырасти в 1,5-2 раза.
Перспективы цифровизации сельского хозяйства и проектов интернета вещей
Таким образом, в России существует потенциал кратного роста объемов потребления и увеличения производства основных продуктов питания.
Для достижения хотя бы минимально достаточного уровня потребления основных сельхозпродуктов в России (мяса, молока, фруктов, овощей) в текущей ситуации необходимо существенное снижение розничных цен на эти продукты без ухудшения их качества.
В пользу этого вывода важно отметить, что для большинства рынков услуг и товаров массового потребления характерна нелинейная эластичность спроса к цене. То есть снижение цены на товар, например, в два раза приводит к росту объемов потребления этого товара в натуральном выражении более чем в два раза, и к росту объемов потребления в денежном выражении (площадь под кривой на рис.), несмотря на двукратное снижение цен.
Источник:
J
’
son
&
Partners
Consulting
При текущей экономической ситуации цифровизация действительно могла бы обеспечить снижение себестоимости и конечных цен на продукты питания, если бы «связанными» оказались не только процессы внутри сельскохозяйственного производственного цикла, но и поставщики сырья, сбытовые, логистические, транспортные звенья. При этом возможно перестраивать сложившиеся взаимоотношения и даже исключать из цепочки добавленной стоимости промежуточные звенья, расположенные на пути к потребителю.
Сквозная автоматизация представляет собой более высокий уровень цифровой интеграции, который затрагивает сложнейшие организационные изменения в бизнесе, однако их реализация способна кардинально повлиять на прибыль и конкурентоспособность продукции и компании в целом.
Источник:
J
’
son
&
Partners
Consulting
на основании корпоративных материалов одного из лидеров рынка
(не в России), развивающего цифровую интеграцию и лидирующую отраслевую платформу
по всему циклу растениеводства. Подробнее в полной вресии Отчета
J
’
son
&
Partners
Consulting
.
По оценкам J’son & Partners Consulting, за счет цифровизации и Интернета Вещей (IoT) возможно:
- Без ухудшения качества продукции в 2-3 раза снизить торговую наценку на продукты питания в оптово-розничном звене.
- Более чем в три раза увеличить объем потребления продуктов питания в России в натуральном выражении при существующем уровне доходов населения.
- Кратно повысить производительность труда в сельском хозяйстве и снизить себестоимость производимой продукции, повысив маржинальность бизнеса сельхозпроизводителей за счет:
- Ускорения процесса доставки продукции конечному потребителю, что позволяет упростить технологии консервирования и снизить логистические затраты.
- Повышения уровня механизации и автоматизации до среднемирового даже малых фермерских и индивидуальных хозяйств, что становится возможным при переходе на облачную модель потребления средств автоматизации
- Применения бизнес-модели аренды вместо покупки механизированной техники с оплатой по фактическому объему потребления или путем коллективного использования техники (Uber для тракторов). Модель контракта жизненного цикла существенно снижает риски сельхозпроизводителя и кардинально повышает доступность средств автоматизации и механизации для малых хозяйств.
- Предоставлять покупателям продукцию с измеримыми и контролируемыми характеристиками (информация об использованных семенах, внесенных удобрениях, консервантах и т.п. на всех этапах производства и сбыта), что позволит по специальным ценам продавать продукцию произведенную по специальным требованиям (для диетического питания, детского питания, экологически чистую и т.п.).
- Внедрить элементы автоматизированного управления ресурсами и снизить влияние человеческого фактора на всех этапах производства и сбыта сельхозпродукции. Это позволяет значительно повысить эффективность выращивания и обработки растений, использования удобрений и химикатов, на 30-40% сократить затраты на топливо, сократить потери при сборе урожая.
- Реализовать модели предиктивного управления всей цепочкой создания добавленной стоимости: от производства семян, удобрений, сельхозтехники, до производства сельхозпродукции и ее сбыта, когда все участники цепочки с достаточной вероятностью смогут предсказывать спрос на свою продукцию.
- Существенно снизить риски кредитования сельхозпроизводителей, и, таким образом, снизить ставки по банковским кредитам, значительно влияющие на себестоимость продукции.
(Детальная оценка экономического эффекта представлена в Отчете J ’ son & Partners Consulting , содержание в приложении к данному обзору)
Технологические барьеры
Формально, все необходимые для практического использования сервисов IoT, технологии и компоненты (платформы IoT, устройства для подключения объектов телеметрии и телеуправления к этим платформам) начали развиваться на российском рынке. Однако на практике многие международные платформы пока не локализованы, а российские решения находятся на ранней стадии развития.
В России известны единичные проекты, которые в той или иной степени можно связать с интернетом вещей в сельском хозяйстве. В подавляющем большинстве случаев такие проекты носят характер экспериментальных, пилотных, и т.п.
Для того чтобы цифровизация и интернет вещей смогли оказать ощутимый эффект для экономики, фермерских хозяйств и конечных цен, единичных реализованных в стране проектов недостаточно.
Максимальный потенциал способно оказать массовое принятие и распростратение облачных приложений, технологий интернета вещей, сервисов управления большими данными, коммуникаций в сельской местности, интергированных ИТ решений на базе платформ интернета вещей; предложение модели аренды сельскохозяйственной техники.
Для этого необходима развитая экосистема IoT, включающая партнерские отношения широкого круга участников и обмен данными между ними; наличие широкого круга отечественных разработчиков с опытом создания цифровых интегрированных решений, специалистов в области анализа и управления данными; скорейшая организация сбора текущих и исторических данных любыми доступными способами с полей и техники.
В развитых странах фермерам помогают независимые сельскохозяйственные консультанты, а также активно распространяются мобильные сервисы, которые предоставляют рекомендации фермерам по обработке почвы и защите растений, на основании введенных исходных данных и исторически собранных параметрах.
Для реализации подобных машинных предсказаний необходимо чтобы поле и техника были автоматизированы, могли на постоянной основе осуществлять мониторинг, передавать и обрабатывать данные, поступающие разных источников (дроны, спутниковые снимки, тракторная техника, стационарные датчики, приложения с прогнозом погоды и т.д.).
Возможности для модернизации отрасли огромны, сельское хозяйство в мире превращается из традиционной в высокотехнологичную отрасль, которая способна создать новые рынки для инновационных решений и разработок, не существовавших ранее для решения большого количества существующих проблем.
Чтобы Россия не осталась страной с бедным населением, которому не доступны собственные продукты, высокое качество и технологические инновации, необходимы системные усилия и велика роль государства.
Рисунок: https://dupress.deloitte.com
Заключение. Международные экономисты про сельское хозяйство
Международные эксперты предупреждают, что даже с учетом повышения производительности в сельском хозяйстве и применения высоких технологий, даже самое эффективное сельское хозяйство в мире (американское или европейское) не выживет без субсидирования и протекции. А экономический спад в стране в первую очередь ударяет по сельскому хозяйству и проявляется в виде падения цен на продукты питания, вызванного снижением доходов и платежеспособного спроса.
«В развитых странах защита сельскохозяйственного сектора является протекционистской мерой, в том числе, с целью не дать доходам отрасли отстать от уровня зарплат в промышленном секторе.
Введение тарифов на сельхозтовары всегда было частью оборонительной стратегии с целью защитить крестьян индустриальных стран от таких же крестьян из аграрных стран. Доход крестьян надо защищать от конкурентов - крестьян из бедных стран или из стран с лучшим климатом.
Богатые страны выбрасывают избыток товаров на рынки бедных стран по низкой цене для того, чтобы только не допустить уменьшения объема производства, который имеет экспортер в родной стране.То, что множество бедных крестьян становятся неконкурентоспособными по сравнению с субсидируемым сельским хозяйством «первого» мира - это относительно новая тревожная тенденция.
Сегодняшний голод - это следствие недостаточной покупательной способности, а не недостаточного количества еды в мире.
С точки зрения бизнесмена, бедные страны страдают от нехватки инвестиций, потому что в них мало прибыльных инвестиционных возможностей, а мало их из-за низкой покупательной способности и высокого уровня безработицы. Крестьян, едва сводящих концы с концами, не назовешь выгодными потребителями для большинства производимых товаров и услуг.
Сельское хозяйство обычно первым из секторов экономики попадает в понижательную фазу экономического цикла и последним из нее выходит. В Норвегии когда-то говорили: «Если богат крестьянин, богаты все». В сельском хозяйстве есть проблема - циклические колебания производительности, в которых виновата природа. В отличие от обрабатывающей промышленности, сельское хозяйство не может приостановить производство или сложить полуфабрикаты в хранилище. Крестяне, в отличие от промышленников, не имеют возможности придержать товар, чтобы удержать цены на высоком уровне. Поскольку спрос изменяется несинхронно с производством, цены на сельхозтовары подвержены значительным колебаниям.
Экономисты знали, что делать, если колонисты обнаруживали связь между своей бедностью и запретом на промышленность. Надо было запутать их, позволить свободно экспортировать продукты сельского хозяйства. «Поскольку люди на плантациях, соблазнившись возможностью свободно продавать свои продукты по всей Европе, с головой погрузятся в их выращивание, чтобы удовлетворить ее громадный спрос, они отвлекутся от мануфактур, а это единственное, в чем наши интересы могут совпадать с их интересами», - писал Мэтью Деккер в «Эссе о причинах упадка международной торговли» в 1744 году. Поразительно, насколько актуально звучит это предложение сегодня. Деиндустриальные бедные страны соблазняются возможностью свободно экспортировать сельскохозяйственную продукцию в Европу и США и забывают об индустриализации. Однако еще ни одной стране мира не удалось разбогатеть на поставках за рубеж продовольственных товаров в отсутствие собственного промышленного сектора. Богатые страны будут покупать продукты, произведенные людьми настолько бедными, что сами они не могут позволить себе их есть. Исчезновение промышленности приводит реальную зарплату в стране к минимуму. Бедные крестьяне не могут получать больше денег за свои продукты. В основе бедности лежит порочный круг отсутствия покупательной силы, а значит спроса на продукцию и масштабное производство.
Деиндустриализация страны приводит к резкому падению производительности в сельском хозяйстве. Развивающиеся страны никогда не разбогатеют, экспортируя в богатые страны продовольственные товары. При существенном вмешательстве в работу рынка, богатство, созданное в промышленном секторе распространяется на сельское хозяйство страны. Повышение зарплат на сельских рынках зависит от городской покупательной способности, рынка труда и технологий.
Страны, специализирующаяся на сырье и сельском хозяйстве (виды деятельности с убывающей отдаче), останутся бедными, в то время как страны, специализирующиеся на промышленности и высокотехнологичных услугах (виды деятельности с возрастающей отдачей), медленно, но верно будут повышать уровень зарплат и развивать системы производства, добьются улучшения уровня жизни».
Цитаты из книги:
Эрик Райнерт «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными».
Эрик Райнерт — норвежский экономист, занимающийся экономикой развития и экономической историей. В 2007 году опубликовал ставший впоследствии бестселлером труд «Как богатые страны стали богатыми, и почему бедные страны остаются бедными» (How Rich Countries Got Rich… and Why Poor Countries Stay Poor). В 2008 году книга признана лучшей монографией по версии Европейской ассоциации эволюционной экономики (Gunnar Myrdal Prize, названной именем Гуннара Мюрдаля).
Информационный бюллетень подготовлен компанией J"son & Partners Consulting. Мы прилагаем все усилия, чтобы предоставлять фактические и прогнозные данные, полностью отражающие ситуацию и имеющиеся в распоряжении на момент выхода материала. J"son & Partners Consulting оставляет за собой право пересматривать данные после публикации отдельными игроками новой официальной информации.
Авторское право 2017 , J’son & Partners Consulting. СМИ могут использовать текст, графики и данные, содержащиеся в данном обзоре рынка, только с использованием ссылки на источник информации - J’son & Partners Consulting или с активной ссылкой на портал
™ J’son & Partners [зарегистрированная торговая марка]
|
ЗА ДОПОЛНИТЕЛЬНОЙ ИНФОРМАЦИЕЙ ОБРАЩАЙТЕСЬ: |
|
|
Менеджер по работе с ключевыми клиентами J"son & Partners Consulting |
|
В правительство внесен проект "Цифровое сельское хозяйство". Об этом "Российской газете" сообщили в Минсельхозе России. Подготовленный министерством проект должен способствовать стремительной цифровой трансформации сельского хозяйства. Планируется, что благодаря внедрению цифровых технологий и платформенных решений в АПК произойдет технологический прорыв, а производительность на "цифровых" сельхозпредприятиях вырастет в два раза к 2021 году.
"Сейчас проект проходит в правительстве процедуру согласования. Внесение средств в бюджет для реализации проекта планируется с 2019 года", -рассказали "РГ" в министерстве.
Ключевыми новациями проекта являются: цифровая платформа "Цифровое сельское хозяйство", представляющая собой электронную платформу большого объема данных о российских сельхозресурсах. "Алгоритм проекта подразумевает, что производители будут предоставлять информацию в обмен на предлагаемые субсидии, - пояснили в минсельхозе, - большую часть бюджета проекта планируется направить в виде грантовой поддержки хозяйствам, инвестирующим в собственную модернизацию".
Также будут разработаны три комплексных цифровых решения, которые планируется широко внедрять в АПК. Во-первых, "Умная ферма" - это полностью автономный, роботизированный сельхозобъект, предназначенный для разведения животных (мясные, молочные) в автоматическом режиме, не требующий участия человека (оператора, животновода или ветеринара). Как сообщили в минсельхозе, "умная ферма" самостоятельно анализирует экономическую целесообразность производства, потребительскую активность, уровень общего здоровья населения региона и другие экономические показатели. Для этого она использует искусственный интеллект, интернет вещей, большие данные, нейронные сети. На основании анализа ферма принимает решение, какие виды и породы животных (с заданными качественными и количественными показателями) необходимо разводить. "Внедрение таких технологий поможет повысить уровень производства и потребления молочной продукции в России. Развивая хозяйства с автоматизированными системами управления, параметры которых изменяются в зависимости от микроклимата и состояния животных на фермах, мы можем повысить качество молока до класса "экстра" и обеспечить стабильный рост молочной продуктивности животных", - считают в министерстве.
Во-вторых, "Умное поле". Это интеллектуальная система, которая в автоматическом режиме анализирует информацию о состоянии агробиоценоза, принимает управленческие решения и реализует их роботизированными техническими средствами. "Система анализирует почвенно-климатические условия, определяет выбор культур в зависимости от целевых функций (максимизация продукции или доходности, экономические ограничения), регулирует режим питания растений, проводит фитосанитарные мероприятия и уходовые работы.
В-третьих, "Умная теплица" - автономный, роботизированный и изолированный от внешних воздействий сельхозобъект для получения растениеводческой продукции в автоматическом режиме, максимально минимизирующий участие оператора, агронома и инженера. "Система оптимизирует экономику объекта с учетом затрат и потребительской активности, соблюдает экологические и санитарно-гигиенические регламенты, используя цифровые технологии с учетом агроэкологической оценки гибридов и сортов растений, анализа грунтов, - рассказывают специалисты. - Внедрение таких технологий позволит обеспечить стабильный рост производства продукции растениеводства в защищенном грунте, получать высококонкурентных субстратов и удобрения, снижать энергоемкость производства и увеличивать питательные ценности овощей".
Также будет обеспечена системная непрерывная подготовка отраслевых специалистов с компетенциями цифровой экономики посредством внедрения уникальной отраслевой электронной образовательной среды.
В России тенденции по использованию цифровых технологий соответствуют мировым трендам - это увеличение объема сельхозпроизводства и повышение доходности отрасли. Сейчас, когда технологии эволюционировали, подешевели и значительно продвинулись вперед, достичь этого стало гораздо проще, чем когда-либо, отмечает Александр Лопухов, заместитель генерального директора КРОК: "Среди востребованных решений, которыми уже пользуются наши заказчики из сектора АПК, - промышленный интернет вещей, робототехника, виртуальная реальность, аналитика больших данных и прогнозирование. Например, благодаря технологиям промышленного интернета вещей (IIoT) агропромышленные предприятия сегодня могут получать информацию принципиально нового уровня о каждом сельхозобъекте и окружающих его объектах. Она поступает в единое информационное поле от различных устройств: датчиков и сенсоров, которыми оснащается агротехника, видеокамер, установленных на дронах и спутниках, или из других внешних информационных систем".
Пока что Россия по уровню цифровизации в сельском хозяйстве занимает лишь 15-е место в мире, только 10 процентов пашен обрабатываются с применением цифровых технологий.
