Начинать надо с составления общей карты всей площади, в крупном масштабе и хотя бы приблизительно дающей представление о характере угодий. На карте должны быть отмечены, где какой лес растет, где кустарники, поляны, речки, болота, мхи проч. На этой же основе наносятся особыми значками места, особо важные для птицы и зверя места жировки, водопоя, гнездовья, тока, тяги, перелетов, лазов крупных зверей и проч.
Вследствие этого необходимо уметь разбираться в породах хищных птиц и сообразоваться с пользой или вредом, приносимым ими для сельского или охотничьего хозяйства.
Дать и от климатических невзгод случайного или повторяющегося каждый год характера-от глубоких снегов, гололедицы, настов, града, разлива рек и проч. Внимательный хозяин должен озаботиться, чтобы у охотничьих животных была возможность спрятаться от холода, метелей, дождя, града в укромном уголке, для чего устраиваются особые загородки, насаждаются кустарники.
При глубоких снегах и твердых настах, когда дичь не может добыть себе корма, следует пропахивать на кормовых местах снег, очищать небольшие полянки и усиленно подкармливать.
Всем охотникам известно, что часто, благодаря зимней бескормице, много дичи и зверя гибнет от истощения, а часть предпринимает более или менее отдаленные перекочевки в поисках корма. Чем больше дичи и зверя в угодьях, тем труднее им находить себе корм, и потому в богатых угодьях необходимо подкармливать дичь и зверя, в особенности в период зимней стужи и глубоких снегов, иначе они погибнут или откочуют на соседние угодья и там могут быть уничтожены. Обилие корма на охотничьих угодьях не только удерживает дичь на месте.
Структура охотничьего хозяйства
Руководят охотничьим хозяйством и контролируют работу государственных, кооперативных и общественных организаций главные управления охотничьего хозяйства и заповедников или комитеты по охране природы или министерствах лесного или сельского хозяйства. В РФ — это Главное управление охотничьего хозяйства и заповедников. Главному управлению подчиняются областные (краевые) управления охотничье-промыслового хозяйства и государственные охотничьи инспекции.
Территории, пригодные для охоты в нашей стране (охотничьи угодья), делятся на открытые для всех — так называемые территории общего пользования, на закрепленные за государственными, общественными и кооперативными организациями и на земли заказников, заповедников, пригородных и курортных зон, где охота совсем запрещена.
Территории, пригодные для охоты, закрепляются за организациями для того, чтобы организовать на них охотничьи хозяйства. В них охраняют и разводят животных, следят за нормой их добычи. Здесь созданы условия для отдыха охотников.
Обычно в охотничьем хозяйстве, закрепленном (приписанном) за обществом охотников, есть директор хозяйства, охотовед и егери. В мелких охотничьих хозяйствах работают только один-два егеря, а учетом животных, их охраной и подкормкой занимаются в основном члены того общества охотников, за которым закреплено хозяйство.
Чтобы попасть на охоту в хозяйство, в обществе, за которым оно закреплено, надо купить путевку. Распределение путевок позволяет регулировать численность охотников в том или ином хозяйстве.
Для изучения возможности совместного ведения лесного и охотничьего хозяйств, организации коммерческих охот и для других специальных целей в РФ создано несколько государственных лесоохотничьих хозяйств (Переяславское, Северо-Осетинское, Нальчикское и другие).
В районах, имеющих промысловое значение, с относительно низкой плотностью населения созданы государственные и кооперативные промысловые хозяйства. Цель их — комплексное освоение природных ресурсов: заготовка пушнины, мяса дичи, рыбы, орехов, ягод, грибов, меда. В этих хозяйствах работают профессиональные охотники. По сезонным договорам с промысловыми хозяйствами в них могут работать и охотники-любители.
Для сохранения уникальных природных мест, сбережения первозданной природы, отдельных видов растений, животных или их групп созданы заповедники, в которых запрещена не только спортивная и промысловая охота, но и все виды хозяйственного использования природы. Даже простое посещение заповедников или запрещено, или находится под строгим контролем их сотрудников.
Заповедники имеют большое значение для охотничьего хозяйства, так как в них сохраняются охотничье-промысловые животные, которые естественным путем расселяются на соседние территории. Лишних животных можно отловить для расселения в охотничьих хозяйствах.
Особую ценность заповедники имеют и как природные лаборатории. Зоологи, ботаники, энтомологи и другие специалисты не только изучают здесь природу, они делают много полезного и для науки и для народного хозяйства. Наверное, вы уже слышали или читали о таких знаменитых заповедниках, как Аскания-Нова, Кавказский, Лагодехский, Бадхызский, Алтайский, Баргузинский, Кроноцкий и Кандалакшский.
В отличие от заповедников, заказники организуются временно для сохранения и восстановления численности отдельных видов животных. Всякая охота в заказниках запрещена. Таков, например, заказник, охраняющий гнездовья водоплавающих птиц в Калмыкии, на озере Маныч-Гудило.
Эти самые простые сведения об организационной структуре охотничьего хозяйства необходимо знать каждому охотнику.
Охрана дичи и зверя от природных невзгод
Все животные, будучи сытыми, лучше противостоят различным невзгодам — холоду, болезням и лучше размножаются и развиваются. Недостаток корма часто является причиной того, что животные оказываются вредными для леса и сельского хозяйства, как, напр., лоси, зайцы и проч. Всего этого легко избежать путем прикармливания дичи, хотя бы в наиболее неблагоприятное время — зимой.
При ведении лесного и сельского хозяйства получается много отбросов, которые с успехом могут быть применены для подкормки охотничьих животных, так, напр., мерзлые овощи, капустные листья, оставшиеся при сборе, жёлуди, различные негодные семена, ветки, остающиеся после рубки и расчистки леса.
В хорошо устроенных охотничьих хозяйствах не довольствуются подкладкой корма со стороны, но засевают специально для дичи отдельные небольшие участки земли кормовыми растениями.
Устраивать солонцы или солянки, так как эти животные очень любят лизать соль, смешанную с землей. Обычно солонец устраивается около водопоев, мест кормежки и жировки зверя. Простейшее устройство солонцов состоит в том, что снявши дерн, делают в земле ломом несколько дыр и насыпают в них соль, часть которой насыпают около дыр на землю. На склонности копытных лизать соль основана известная охота на солонцах.
Охотничьи заповедники
Участки, на которых охота запрещена особым постановлением навсегда. Следовательно, в отличие от заказников, организация которых может быть осуществлена и государственными, учреждениями, и охотничьими объединениями и носит временный характер, организация заповедников является исключительным правом государственной власти, осуществляемым в порядке особого законодательного акта.
Роль государственных заповедников и заказников в деле упорядочения охотничьего дела и сохранения дичи и зверя огромна.
Особенную пользу создание широкой сети их может принести промысловым районам, где по целому ряду причин приступить в ближайшее время к организации правильного охотничьего хозяйства вряд ли удастся. Наличие в таких районах достаточного количества местных заказников и государственных заповедников, при условии упорядочения вопросов сбыта продуктов охоты и снабжения охотников, при широко налаженной культурно-просветительной работе среди местного населения и при внимательном наблюдении за исполнением правил и законов об охоте — явится верной гарантией сохранения от гибели охотничьих богатств к тому времени, когда сознательное отношение охотников заставит их самих приступить к организации для своего же блага правильного охотничьего хозяйства.
Почему я решил завести охотничье хозяйство? Чтобы объяснить это, надо мысленно вернуться в начало 2000-х: кончились «лихие 90-е», наступило время подъема экономики и становления частного бизнеса. Молодое частное предприятие, руководителем которого я являюсь, уже более-менее встало на ноги, поэтому появились и финансовые возможности ездить на охоту, и свободное время.
Охотничью заграницу я тогда не осваивал, а вот в России охотился. Мне не нравилось приезжать куда-то на пару дней, ненадолго, а кроме того, уже более-менее отчетливо представлялось, как именно я хочу охотиться. Тогда и возникла идея найти единомышленников и создать свое охотничье хозяйство.
Самой первой и одной из самых сложных проблем (а было их множество) стало выстраивание отношений с областным начальством. Требовалось убедить их отдать нам под охотничьи угодья один из девяти областных заказников. К счастью, руководство поверило в нас и разрешило «порулить». И вот в 2008 году мы оформили долгосрочную аренду угодий в Рязанской области, площадью 28 тысяч гектаров. Было очевидно, что угодьям нужна помощь: до этого в заказнике проводились охоты или для местного начальства, или для местных браконьеров. И то и другое носило эпизодический характер.
Основной зверь в угодьях – это кабан, и в самом начале нашего пути даже этого повсеместно встречающегося зверя в угодьях было крайне мало: за первые семнадцать охот не удалось добыть ни одного кабана. Все дело в том, что если сейчас в нашем хозяйстве запрещено отстреливать секачей в период гона, а на отстрел маточного поголовья запрет действует круглый год, то раньше стреляли всех подряд. Работа по благоустройству дорог, подкормка и другие биотехнические мероприятия в заказнике тоже не велись: например, в 2006 году на всю биотехнику из госбюджета была выделена всего одна тысяча рублей. На год. В угодьях были лишь две вышки и четыре кормушки, на которые осенью изредка завозили телегу отходов или картошки. Работал один егерь, у которого не было никакой техники.
Мы начали с того, что правильно организовали охрану угодий и обильное кормление кабанов. Во-первых, мы засеивали (и продолжаем засеивать сейчас) около 130 гектаров своих полей (все что есть) овсом, топинамбуром и кукурузой. Во-вторых, начали завозить на кормушки столько корма, чтобы кабаны не могли съесть все. Подкормленные таким образом матки стали приносить вдвое больше потомства, чем раньше. Бродячие секачи, приходившие к кормушкам с излишками корма, стали приводить с собой соседских кабанов. Соседние охотхозяйства начали было жаловаться, что кабаны все ушли к нам, но потом и у них стало расти поголовье кабана и лося. Кстати сказать, мы граничим с тремя охотничьими хозяйствами, с руководителями которых у нас давно сложились дружеские отношения. Мы объединяем усилия для борьбы с браконьерством, вместе охотимся на волков, закупаем семена и корм.
Даже страшно вспоминать первоначальный объем работы: нужно было оборудовать солонцы, сделать купальные ямы, прорубить просеки в лесу, расчистить заваленные упавшими деревьями лесные дороги, приобрести технику, найти егерей, «подружиться» с местным населением...
Правда, хорошие отношения с жителями соседних деревень сложились у нас достаточно быстро. Местные мужики привыкли браконьерничать в заказнике, ведь путевок-то не давали. А я пригласил их к себе в команду так называемыми активистами. Сначала люди шарахались, думали, что их будут использовать только на подхвате. Сейчас у нас больше 30 активистов, это слаженная дружная команда, ребята, которых я всегда рад видеть, в чьей помощи я реально нуждаюсь и реально ее получаю. Нам помогают прочищать дороги, выкладывать корма, закладывать заячьи солонцы, очищать болота, изготавливать искусственные гнезда, чистить вышки. Сейчас, например, идет посевная – нужны люди, которые рассеивают зерно руками там, где не проходит сеялка, рассаживают под лопату топинамбур. Активисты охотятся и пользуются удобствами охотничьей базы с нами на равных. Это означает, что мы даем им бесплатные путевки, едим за одним столом, стреляем в одном тире. Чтобы получить возможность охотиться в угодьях, то есть стать активистом, необходимо, чтобы твою кандидатуру порекомендовали два члена коллектива. Второе условие – 10 дней в сезон (для охоты на копытных загоном и с вышки) или 3 дня (для всех остальных видов охоты) необходимо отработать на благо хозяйства, оказывая любую посильную помощь. Это правило не распространяется на пенсионеров и инвалидов, им путевки достаются без отработки.
Сейчас постоянно работают и обслуживают охотничье хозяйство 17 человек: повара, инженеры, егеря и охранники. Управляю хозяйством лично я. Но кроме меня есть директор, главный охотовед и главный инженер, которые отвечают за порядок в мое отсутствие. С коллективом я общаюсь каждый день по телефону и минимум раз в две недели лично. Перед началом охотничьего сезона проводим оперативные совещания. В свободное время работаем на субботниках, организуем соревнования (охотничий биатлон, стрельба по «бегущему кабану», по тарелочкам, в электронном тире), проводим в охотничьем доме открытые уроки биологии для школьников.
Сегодня хозяйство на коммерческой основе не работает и, скорее всего, не будет работать и в будущем. Пять учредителей-добровольцев полностью покрывают все материальные затраты. Все охоты не коммерческие, только для себя и для друзей. Но друзей много, и поэтому в сезон каждый выходной в угодьях кто-то охотится.
Лимит на охоту у нас следующий. Лицензии на лосей – 12 в год. На кабанов – 60+, но этот лимит может быть увеличен при угрозе эпидемий. Еще есть охота на лис, зайцев и несколько видов охоты на птицу. Наверное, можно было бы последовать примеру известного охотпользователя Виктора Лабусова и сделать хозяйство частично коммерческим. Но, во-первых, пока в этом нет необходимости, всех владельцев устраивает выбранный вариант сотрудничества. Во-вторых, все учредители понимают, что охотничий бизнес не принесет сногсшибательного дохода, и даже только поэтому не задумываются об этом всерьез. И в-третьих, Виктор Лабусов, насколько я знаю, сразу ориентировал свое охотхозяйство на проведение и коммерческих охот, и охот «для себя». Нам же, если мы когда-то решимся встать на коммерческие рельсы, придется перестраивать всю систему работы. Так что пока у нас таких планов нет. Правда, недавно у меня появились задумки, в качестве эксперимента, договориться с хозяевами базы для рыбаков, которая строится на берегу Оки неподалеку от нас. Суть в том, чтобы предлагать их постояльцам охоту в наших угодьях по прейскуранту. Что-то похожее сделано в охотхозяйстве «Бриз».
За пять лет охотпользования множество проблем нам удалось решить. Но много проблем, а точнее задач, еще осталось.
Первая – это разведение зверей. Мы много делаем для разведения кабанов, лосей, лис и зайцев. Мы активно боремся с волками, и потому зверя у нас много. Но я считаю, что зверя должно быть еще вдвое больше и он должен быть разнообразнее (чего сейчас не наблюдается). Мечтаю, чтобы появились в наших лесах и лани, и косули. Примером для меня в этом вопросе служит Белоруссия: я вижу, как много делается и как много там в результате зверя.
Вторая задача – это борьба с двуногими хищниками. Охрану мы осуществляем только силами членов нашего коллектива и, на мой взгляд, достаточно эффективно, но, несмотря на наши усилия, раз в квартал обязательно задерживаем одного-двух браконьеров. Если честно, на сегодняшний день я не знаю, насколько мы вообще в состоянии эту проблему решить. Ведь есть прямая зависимость – чем больше зверя, тем больше браконьеров. Что логично: ни волк, ни браконьер не полезет в плохое хозяйство, где мало зверя.
Но самая серьезная проблема – это отношение людей, работающих в хозяйстве. Все пять лет я пытаюсь наладить с егерями добрые рабочие взаимоотношения, добиться того, чтобы они проявляли инициативу, держались за работу. Но, к сожалению, не со всеми членами нашего коллектива это получается. Из-за того, что не все егеря работают ответственно, страдает весь коллектив и дело встает. Получается, что если я лично не буду держать ежедневно все на контроле и проверять каждый шаг, ничего делаться не будет.
Самая главная проблема современных егерей, я считаю, состоит в том, что они могут напрячься, стиснуть зубы и один раз сделать то, что нужно (и то таких поискать надо). Но на постоянную ежедневную кропотливую работу они в большинстве своем не готовы. Иногда кажется, их основная цель – быстрее сделать то, что велели, и уехать домой – и то в лучшем случае. А в худшем – уехать, ничего не доделав. При этом большинство егерей, с которыми мне приходилось работать, постоянно пребывают в уверенности, что они слишком много работают.
Да, работы много, не спорю. Егеря занимаются каждый день достаточно рутинным трудом: развозом кормов по одним и тем же дорогам на одни и те же кормушки, обслуживанием техники, которая все время ломается, охраной территории. Но, во-первых, никто не заставляет работать круглосуточно, а во-вторых, плюсов-то в работе тоже много, как в известной черной шутке: «Палач не знает продыха, но что не говори, работа-то на воздухе, работа-то с людьми!» Если серьезно, мы имеем возможность платить работникам приличную не только по рязанским, но и по московским меркам зарплату, за свой счет отправлять учиться егерскому делу, делимся мясом, вместе не только работаем, но и отдыхаем.
Мне как руководителю не хватает в егерях ответственности, заинтересованности, увлеченности, инициативности, любви к своему делу. К сожалению, многим егерям безразлично, что их трудами могут пользоваться браконьеры, у них нет ревностного отношения к «своим» угодьям. Я пришел к выводу, что как ты ни объясняй, что работаем сами для себя, редкий егерь будет смотреть на хозяйство как на свое. Как говорит старшее поколение, «не родно – не больнó». Видимо, в России вообще по сравнению с той же Европой слабо развито внутреннее чувство собственности (чувство хозяина).
Я все больше склоняюсь к мысли, что «вырастить» работника, который бы соответствовал всем моим несложным требованиям, я не смогу. По всей видимости, нужно искать уже готового специалиста, с образованием и опытом работы в подобном нашему охотхозяйстве. Но искать – это тоже задача не из легких. Например, в свое время мы искали директора, дав объявление в газете. Искали очень долго, провели собеседования с 30 кандидатами. В итоге все равно нашли директора среди своих. Им оказался давний знакомый, строивший много лет назад нашу охотничью базу, которого мы проверили на деле и которому доверяем. Он надежный человек, но сейчас ему уже 67 лет, и скоро он работать не сможет, надо будет искать нового – и опять все начнется сначала.
Почти уверен, что проблемы, с которыми сталкиваемся мы, есть и в других российских хозяйствах. Был бы очень рад, если бы меня кто-то в этом разубедил...
Русский охотничий журнал, июнь 2013 г.
3250КРИЗИС СИСТЕМЫ
Совершенно очевидно, что сложившаяся система охотпользования в обжитых районах России находится в кризисе.
Все охотничьи организации, наука, землепользователи, охотники дают массу противоречивых предложений.
Реализуются и лопаются как мыльные пузыри многочисленные «прожекты» в регионах, местные власти ломают себе голову, не зная, как лучше поступить. Четкой государственной концепции и управляемой перестройки охотничьего хозяйства в соответствии с новыми условиями нет.
Законодательные, хозяйственные, экономические условия коренным образом изменились. Мы живем уже в абсолютно другой стране, но переход к рынку еще далеко не завершен.
Полный переход к рынку закончится только тогда, когда все население будет оплачивать все свои потребности по полной рыночной стоимости. Однако до этого времени нам придется прожить десятилетия в переходном периоде.
В обжитых районах России основными охотпользователями были общества охотников, за которыми закреплялось до 80-90% охотничьих угодий субъектов Федерации. Доходы охотобществ тогда складывались за счет взносов, продажи путевок, заготовки мяса копытных животных и пушнины государству, деятельности собственной промышленности и торговли, а также от налоговых льгот.
В конце 80-х и 90-е годы огромные площади угодий были переведены в разряд государственных (охотничье-промысловые участки, государственный резервный фонд) и во многих субъектах Федерации сравнялись по площади с угодьями охотобществ.
В условиях рынка и той и другой системе надо зарабатывать деньги, чтобы содержать эти угодья и управляющую надстройку.
Вот тут-то и разгорелись нешуточные баталии между государственной и общественной охотничьими системами за контроль над денежными потоками в свою пользу, поскольку источник этих доходов сейчас практически один — карман охотника, и он далеко не бездонный.
Средняя платежеспособность охотника имеет свой «потолок». Для этого спешно меняются правила взимания денег с населения за право охоты: введен государственный охотничий билет в альтернативу членскому, введены государственные именные разовые лицензии в альтернативу путевкам.
И все высокие слова о государственных интересах или интересах простых охотников — это только прикрытие.
Обе системы нередко обитают в одном административном районе. Охотник мечется, он не должен бы платить дважды за одно и то же, но приходится. И этим системам действительно тесно. Обе стороны упрекают друг друга в бездеятельности.
Да, действительно охотобщества делают еще недостаточно на единицу закрепленной площади своих угодий. Но цифры деятельности охотобществ публикуются. Охотобщества отчитываются перед охотниками за каждый рубль, они дают отчеты госорганам.
А вот кто, где, когда слышал об объемах и затратах госохоторганов на их закрепленные угодья (в том числе и на заказники)? Уверен, что они ведутся на еще более низком уровне. Чудес не бывает.
Сейчас охотобщества имеют приоритет по доходам в результате сбора членских взносов, их угодья лучше благоустроены, и в них больше вкладывается средств.
Однако приоритет этот быстро теряется в пользу госохоторганов, так как делается все возможное, чтобы лишить охотобщества указанных приоритетов.
Чем бы данное противостояние не кончилось, проблемы повышения общего уровня ведения охотничьего хозяйства и в субъектах Федерации и в России в целом путем перетягивания одеяла на себя не решить.
Просто одна система при нанесении другой большого материального ущерба будет вести свои хозяйства чуть лучше другой. Средний же уровень ведения хозяйства по области от этого не изменится и останется по-прежнему низким. Никакой разумной государственной политики я тут не вижу.
А сколько нужно и, главное, реально возможно требовать от охотпользователей вкладывать средств в ведение охотничьего хозяйства по хозяйствам, районам, областям? Я вот об этом нигде и никогда не читал. Много — мало. Это сколько? И откуда брать эти деньги? И реально ли их где-то взять?
ДОХОДЫ И РАСХОДЫ
Любое охотхозяйство не может существовать само по себе вне какой-то структуры охотпользователя, и у любого юридического лица должен быть рабочий аппарат: руководитель, главный бухгалтер, работник по приему взносов, путевок, лицензий.
О других «бесполезных дармоедах» (охотоведы, ихтиологи, кинологи, оргмассовые работники, юристы, шоферы, технические работники) я вообще молчу. Рабочий аппарат должен иметь возможности и средства для осуществления своих функций.
Допустимая доля управленческих расходов в охотничьем хозяйстве любой системы — до 20%, причем, чем примитивней или меньше охотхозяйство, тем выше доля этих расходов.
Безответственные, но популярные призывы вовсе убрать аппарат управления («бесполезных дармоедов») приведет к неминуемому развалу любой мало-мальски серьезной организации или предприятия. Бороться надо не с «излишними» управленческими расходами, а за эффективную работу этого аппарата.
Сейчас же обычная зарплата руководителей и специалистов охотничьего хозяйства в разы меньше среднего уровня по России...
Теперь поговорим о годовых общественно-необходимых затратах непосредственно самого охотхозяйства, рассматриваемого как предприятие. Оставим на совести оппонентов рассуждения о нулевых затратах охотхозяйств на «пролетающих вальдшнепов и гусей» и, следовательно, неправомерности взимания платы за путевки на эти виды (да и все другие).
Плата за путевку — это не плата за пользование объектами животного мира и не плата за право охоты, как это некоторые пытаются ввести в заблуждение непосвященного обывателя, а возмещение затрат охотпользователя на содержание охотхозяйства.
Текущие расходы складываются из ежедневных расходов на охотустройство, благоустройство, охрану и воспроизводство, эксплуатацию, содержание баз, штатных работников и транспортных средств (трактора, а/м, снегоходы, квадроциклы, катера), приобретение инвентаря, уплаты многочисленных налогов и прочих расходов.
Особо следует оговорить расходы на содержание охотбаз. Охотбаза — это не только место размещения охотников, она несет очень разнообразные хозяйственные функции, в том числе и связанные с охраной и воспроизводством охотфауны. Чем ближе угодья к охотбазе, тем лучше там поставлена охрана, биотехния и воспроизводство.
Нормы обеспечения охотхозяйства егерской службой зависят также от назначения хозяйства и многих вышеперечисленных причин, но в среднем это будет приблизительно так:
- для высокоорганизованного охотхозяйства — 3-6 тыс. га на 1 егеря;
- средний уровень — 8-12 тыс. га на 1 егеря;
- свыше 15-20 тыс. га на 1 егеря — это хозяйства низкого уровня.
При одинаковом уровне ведения охотхозяйства в маленьком хозяйстве надо больше вложений средств на единицу площади, а в крупном — меньше.
Вложение средств ниже определенного критического уровня вообще не дает никакой реальной отдачи — это по сути выброшенные на ветер деньги. И этот критически низкий уровень не такой уж и низкий.
Кто не верит, тот может взять ручку и легко подсчитать, но проще зайти в любую охотничью организацию и узнать по отчетам, во что обходится хороший уровень ведения охотхозяйства.
Поэтому обывательские представления, что деньги за взносы или путевки берут «ни за что» или что их стоимость очень высока, при малейшем изучении вопроса становятся просто несостоятельными. Деньги за путевки вместе со взносами компенсируют лишь малую долю затрат охотхозяйства и совершенно недостаточны для реальных потребностей охотхозяйств.
Во многих охотобществах введены многочисленные льготы по оплате взносов и путевок социально малообеспеченным или заслуженным категориям граждан. Эти расценки не с потолка взяты, а исходя из предельной платежеспособности охотников на эти нужды.
Цены стараются не поднимать, так как основная часть охотников их просто «не потянет». Будем богаче жить — поднимем. Но нельзя необоснованно требовать от охотпользователей больших вложений, не обеспеченных реальными источниками финансирования.
Так вот, общая сумма сборов по этим ценам может обеспечить только посредственный уровень ведения охотхозяйства (за исключением крупных охотобществ, имеющих мало угодий). Других крупных источников получения доходов у большинства охотобществ нет, и эти объемы доходов (и соответственно вложений) надо официально принять за норму.
Государству охотники, конечно, тоже должны платить на организацию контроля за ведением охотничьего хозяйства (как всегда платили госпошлину), но по сумме значительно меньше, чем на само содержание охотхозяйства.
Доля контроля (как и доля управленческих расходов) не должна быть больше 10-20% от общих расходов контролируемого объекта. А на практике получается, что она может даже превысить 100 % уровень!
НЕОБХОДИМЫ ИНВЕСТИЦИИ
В большинстве обжитых регионов России еще долго никто, кроме охотобществ, не сможет осваивать большинство угодий. Не так уж много есть сильных и богатых арендаторов (и им не надо много угодий, особенно отдаленных и малопродуктивных, но самое главное, что им совершенно не нужен огромный «балласт» малообеспеченных граждан, которых обслуживают охотобщества.
Нормальное ведение охотничьего хозяйства даже на среднем уровне — дело все-таки дорогостоящее и пока недоступное для многих охотобществ. Но ликвидация охотобществ, даже слабых (или создание условий, при которых они сами развалятся), и замена их на резервные угодья — это дальнейшее снижение уровня ведения хозяйства до самого примитивного и откат назад к 50-м годам.
Поэтому в который раз призываю снять в отношении опальных охотобществ лозунг «Быть или не быть!». Они полностью выполняют свое предназначение в меру сложившихся реальных условий и возможностей.
А реальные условия в России наши государственные управители создали такие катастрофические, что в упадке находятся не только общественные охотничьи организации, но и государственные.
Да что там охотничьи хозяйства! Вы посмотрите, в каком плачевном положении сейчас некогда всесильное сельское хозяйство, промышленность, различные производства! Но руководители охотничьей отрасли России как бы не замечают этого и пытаются обязать охотпользователей совершить прорыв в отдельно взятой отрасли.
Как говорится, нет ничего невозможного для того, кто не обязан это делать сам. Вот взяли бы и показали на примере госзаказников, как надо вести охотничье хозяйство, не ущемляя при этом интересов охотобществ.
Сколько можно бодаться и наносить взаимные удары, которые ничего, кроме вреда друг другу, не приносят. Противостояние тянется уже десятилетия. Пора принимать созидательные, а не разрушительные постановления и решения.
Считаю, что для подъема охотхозяйства надо в каждом административном районе не менее 30% хороших, но пустых и «выбитых» угодий отдать сильным, богатым арендаторам, в основном для интенсивного разведения теплолюбивых копытных животных (кабан, олень, косуля), отзывчивых на биотехнию, и для интенсивного искусственного дичеразведения (утка, фазан, куропатка). При этом права и интересы местных охотников должны быть законодательно защищены.
А не так, как сделали, например, в Тверской области, где отобрали у ВОО старейшее и ценнейшее высокоорганизованное Дубакинское охотхозяйство и отдали «Лукойлу».
Да, такие суперарендаторы могут легко и быстро «сказку сделать былью» на месте любого пустого охотхозяйства. Сильные арендаторы должны поднимать разрушенное охотничье хозяйство, а не пользоваться по праву сильного самыми жирными кусками.
Без высокого уровня ведения хозяйства и внедрения жесткого режима посещаемости угодий невозможно достичь и сохранить высокую численность копытных животных, заняться дичеразведением, интенсивным воспроизводством, наладить надежную охрану, вести благоустройство.
Ведение подобных охотхозяйств возможно только в трех случаях: для представительских целей, для узкого круга состоятельных охотников под эгидой богатой фирмы и, наконец, для хозрасчетного ведения охотхозяйства, где вся продукция и услуги реализуются по их полной рыночной стоимости.
Спрос на такие охотхозяйства имеется, и в последующем он будет все больше возрастать, однако пока таких хозяйств очень мало, а хозрасчетных частных практически нет совсем.
По-моему, основной путь подъема охотничьего хозяйства в обжитых районах, которое сейчас пребывает в глубоком кризисе, находится в создании широкой сети высокоорганизованных хозяйств всех трех типов (конечно, при сохранении прав местных охотников). Надо дать зеленую улицу для всех, кто желает и сможет их создать и содержать.
Особенно это относится к хозяйствам третьего типа, хозрасчетным, поскольку они рассчитаны на обслуживание широкого круга охотников. Тут широчайший простор для частной инициативы предприимчивых и увлеченных энтузиастов. Большие возможности инвестиций или долевого участия.
Ведь посмотрите сами, в стране огромное количество больших и малых фирм, организаций и предприятий, которым не по плечу создание полноценного охотхозяйства, да это и не рационально.
Любое охотхозяйство рассчитано на обслуживание сотен и тысяч охотников, а зачем маленькой фирме охотхозяйство, если у них 10-20 охотников? Однако они могли бы участвовать в качестве акционеров, и у каждого охотхозяйства могли бы быть десятки коллективных акционеров.
Спрашивается, а кто сейчас мешает вкладывать средства инвесторам и потенциальным акционерам в имеющиеся охотхозяйства?! Вложить-то можно, а вот получить желаемую отдачу вряд ли... В «блатные» охотхозяйства вкладывать рискованно, а их нужно много, чтобы создать настоящую конкуренцию, рынок, борьбу за клиента. Остается огромное количество охотхозяйств обществ охотников и «резервный фонд угодий».
А представьте райохотобщество, которое имеет 150-300 тыс. га угодий и режим посещения угодий — свободный! У них своих охотников под тысячу, в том числе значительная доля социально необеспеченных слоев населения (пенсионеров, безработных, работающих за мизерную зарплату, инвалидов), сюда же прибавьте имеющих право на льготы, почетных и заслуженных, штатных, ответственных и приближенных, а к ним приплюсуйте местных и залетных удальцов, которым законы не писаны, и все вокруг колхозное... И все инвестиции и вложения уходят как вода в песок.
Слабому охотхозяйству в современных условиях на огромной территории порядка не навести никогда, несмотря на вложения.
Но даже если и будут получены реальные положительные результаты, на них будут иметь право не только потратившиеся акционеры, но в равной степени и все члены охотобщества, но по «социальным» мизерным ценам. Это не устраивает, так как в частном охотхозяйстве все остальные охотники оплачивали бы охоту и услуги по их полной рыночной стоимости.
Мне кажется, что в далекой перспективе, эти частные охотхозяйства, находящиеся под жестким контролем госохоторганов, должны составлять основную долю охотпользователей России. Но и в эти далекие и прекрасные (хотелось бы верить) времена должно быть место охотобществам.
Нынешняя бедность охотобществ — это следствие развала экономики России, обнищания населения, ну и соответствующей разрушительной государственной политики в этом вопросе.
Охотобщества при соответствующей государственной поддержке вполне могут занять достойное место в охотничьей отрасли России.
Немалое число охотников-любителей воспринимает охоту как мероприятие исключительно коллективное. А уж найти среди охотничьей братии человека, который бы ни разу не участвовал в коллективной охоте, почти невозможно. Однако при нынешнем уровне правовой грамотности (или скорее безграмотности) для большинства охотников многие важные юридические нюансы проведения коллективных охот остаются «тёмным лесом», что может быть чревато неприятными сюрпризами при общении с надзорными органами.
Современное отечественное законодательство определяет коллективную охоту как охоту с участием двух и более охотников, «при которой осуществляются совместные согласованные действия, направленные на обнаружение и добычу охотничьих животных».
При этом отдельные особые требования к организации и «бумажному» оформлению коллективной охоты предъявляются только в случае проведения такой охоты «на одно разрешение», если её объектом становятся копытные животные, медведи и, с недавних пор, волки. Такой перечень понятен, ведь копытные животные и медведи – «товар штучный». Практически все они (за исключением кабана) являются лимитируемыми видами, и, в большинстве случаев, добываются в количестве гораздо меньшем, чем число участников охоты. Волк же, как животное, признанное первостепенным вредителем для охотничьего хозяйства, включён в этот список для упрощения оформления охоты на него (в том числе охоты в целях регулирования численности), ранее усложнённой рядом правовых коллизий, подробное описание которых вышло бы за пределы темы данной статьи.
Правилами охоты введено понятие «лица, ответственного за проведение коллективной охоты». Для краткости далее по тексту будем именовать такое лицо просто «ответственным». Юридически важный смысл этот термин имеет только в вышеуказанных случаях охоты «с одним разрешением» на коллектив. В случае такой охоты в закреплённых охотничьих угодьях «ответственным» может быть уполномоченный представитель охотпользователя или лицо, на имя которого выдано разрешение на добычу охотничьих ресурсов. В случае охоты в общедоступных угодьях «ответственным» будет являться лицо, на имя которого выдано разрешение.
«Ответственный» обязан проверить наличие и правильность заполнения документов, составить список участников коллективной охоты, провести инструктаж по технике безопасности и порядку проведения охоты, после чего все её участники обязаны расписаться в списке охотников, который одновременно является и листком инструктажа по технике безопасности.
Учитывая участившиеся несчастные случаи, когда вместо охотничьих животных страдают товарищи незадачливых стрелков, пренебрегающих техникой безопасности, на ней стоит остановиться несколько подробнее.
Итак, хотя напрямую это нигде не прописано, но, по логике законодательства, техника безопасности, за инструктаж по которой должен расписаться охотник, включает в себя положения двух действующих нормативных актов.
Во-первых, это требования, обязательные для исполнения, прописанные в Правилах охоты. «Обязательные для исполнения» в данном случае значит то, что за их неисполнение, даже если не возникло никаких последствий, охотник должен быть привлечён к административной ответственности.
Итак, Правилами охоты «с целью обеспечения безопасности при осуществлении охоты» запрещается: осуществлять добычу охотничьих животных с применением охотничьего оружия ближе 200 метров от жилья; стрелять «на шум», «на шорох», по неясно видимой цели; стрелять по пернатой дичи, сидящей на проводах и опорах (столбах) линий электропередач; стрелять вдоль линии стрелков (когда снаряд может пройти ближе, чем 15 метров от соседнего стрелка); организовывать загон охотничьих животных, при котором охотники движутся внутрь загона, окружая оказавшихся в загоне животных; стрелять по информационным знакам.
Вторым «охотничьим» нормативным актом, содержащим требования техники безопасности, является приказ Минприроды России «Об утверждении требований охотничьего минимума». В данном документе требования техники безопасности расписаны более подробно, однако, в силу «неправоприменительного» характера данного акта, имеют, по сути, статус рекомендаций. Помимо повторения в несколько изменённом виде запретов, изложенных в Правилах охоты, в охотничьем минимуме появляется ещё ряд требований, например «при осуществлении коллективной охоты не допускается покидать места, заранее определённые лицом, ответственным за проведение коллективной охоты (стрелковые номера), без устного разрешения такого лица» или «при подходе к раненому животному необходимо соблюдать особую осторожность, учитывая степень его опасности». Также в данном документе говорится о недопустимости направления оружия на человека, применения патронов, не предназначенных для стрельбы из данного образца оружия, неисправных патронов, патронов с истёкшим сроком годности и осечных патронов, а также о необходимости всегда обращаться с охотничьим огнестрельным оружием так, как будто оно заряжено и готово к выстрелу.
Теоретически, каждый охотник при получении охотничьего билета единого федерального образца обязан ознакомиться с требованиями охотничьего минимума, что он подтверждает своей подписью. Правда, учитывая то, что на данный момент законодательством не предусмотрена никакая проверка знания этих требований, неудивительно, что многие охотники о них имеют весьма отдалённое представление.
Однако вернёмся к правовым аспектам коллективных охот. Есть несколько «типовых» опасных моментов, из-за которых у охотников, в общем-то, по вине «непуганых» охотпользователей могут возникнуть «правоприменительные неприятности».
Во-первых, положение Правил охоты о том, что при осуществлении коллективной охоты каждый охотник должен иметь при себе полный набор документов, предусмотренных Правилами охоты, «за исключением осуществления коллективной охоты на копытных животных, медведей, волков, при осуществлении которой разрешения на добычу охотничьих ресурсов находятся у лица, ответственного за осуществление коллективной охоты», многими охотпользователями читается недостаточно внимательно. Из их внимания регулярно выпадает тот момент, что исключение делается в части наличия разрешения на добычу охотничьих ресурсов, но не в части путёвки. При коллективной охоте в закреплённых охотничьих угодьях путёвка должна быть у каждого охотника! В случае появления во время охоты принципиального инспектора этот момент может привести к срыву охоты и другим, более неприятным последствиям для всего коллектива, а для «ответственного» – особенно (если он должностное лицо охотпользователя).
Во-вторых, в Правилах охоты в настоящее время существует запрет применения на коллективной охоте «для добычи охотничьих животных полуавтоматического оружия с магазином вместимостью более пяти патронов». Причём, как показывает правоприменительная практика, несмотря на чёткое указание, что запрещено только «применение» и только «для добычи животных», неприятности могут возникнуть даже по факту простого наличия у вас такого оружия, а иногда даже просто наличия отсоединённого магазина ёмкостью более 5 патронов.
Есть ещё один важный момент, касающийся охоты на копытных в закреплённых охотничьих угодьях, который нельзя не упомянуть. Такая охота – обычно недешёвое удовольствие. И схема как с «мелочью» – «купи путёвку и иди охоться, а добудешь или нет – твои проблемы» – естественно, не устраивает большинство охотников. Конечно, иногда охотник (или коллектив) просто «выкупает» себе разрешение и охотится по нему «до победного конца». Однако на практике самым распространённым способом организационного оформления такой охоты является выдача разрешения на имя егеря, каждый раз оформляющего коллективную охоту, участники которой оплачивают добычу уже «по факту». У грамотных охотпользователей при такой организации охоты составляется письменный договор, иногда с большим количеством условий и вариантов оплаты в зависимости от кондиции добытого зверя. С точки зрения охотничьего законодательства претензий к такой организации, в общем-то, предъявить никаких нельзя.
Другое дело, что иногда таким же образом оформляется и совсем де-факто «неколлективная» охота, например с вышки. И если двух охотников, сидящих в паре километров друг от друга на разных вышках, с большой натяжкой ещё можно назвать «осуществляющими совместные согласованные действия, направленные на обнаружение и добычу охотничьих животных», или хотя бы поспорить о таком их статусе, то ситуация «один охотник на вышке, разрешение – у егеря, егерь – на базе» под коллективную охоту не попадает уж совсем никак. Этот момент следует иметь в виду, заранее обсудив все возможные варианты с охотпользователем.
Конечно, для большинства охотников-любителей охота – это в первую очередь отдых. А во время отдыха не очень приятно забивать себе голову всякими бумажками, порядками и прочим. Однако с каждым годом регламентация большинства сфер человеческой деятельности, и охоты в том числе, становится всё более сложной и разветвлённой – это общемировая тенденция, и никуда от неё не деться. Поэтому массовому охотнику, чтобы минимизировать риск неприятностей правового характера, рано или поздно придётся вникать в тонкости отраслевого законодательства, хотя бы на таком же уровне, на котором каждый водитель должен знать ПДД.
«Русский охотничий журнал», №1, 2017
2472
