Производство танков в СССР
накануне и в начале войны

Угроза развязывания фашистской Германией войны против СССР вызвала необходимость принятия срочных мер по оснащению советских вооруженных сил боевой техникой, в том числе и новыми образцами танков. В 1939 году производство устаревших тяжелых 5-башенных танков Т-35 на заводе в Харькове было прекращено. С 1940 года завод, продолжая выпускать легкие танки БТ-7М , одновременно перешел к производству средних танков Т-34 .

Кировский завод в Ленинграде ускоренными темпами переходил на выпуск новых тяжелых танков КВ и свертывалось производство средних танков Т-28 .

Задаваемые промышленности программы по выпуску новых танков неоднократно пересматривались в сторону увеличения. К сожалению, в развертывании производства новых танков не все шло так, как предусматривалось планами. Если установленная на 1940 г. программа по выпуску танков КВ была даже несколько перевыполнена (было изготовлено 246 танков) , то танков Т-34 вместо предусмотренных планом 600 машин промышленность сдала армии всего 115. Медленно происходило освоение производства нового танка Т-50 , идущего на смену легкому танку Т-26 . Попытки организовать изготовление танков Т-50 вместо выпускавшихся Т-26 столкнулись с серьезными трудностями. По своей конструкции танк Т-50 был значительно сложнее Т-26, в частности, на Т-50 предусматривалась установка специально разработанного для него однорядного шестицилиндрового дизельного двигателя В-4 мощностью 300 л. с., ещё не освоенного промышленностью.

Эти затруднения привели к тому, что в 1940 г. один из заводов практически еще не перешел к выпуску танков Т-50 и продолжал изготовлять Т-26.

В 1940 г. прекратился выпуск устаревших малых плавающих танков Т-38 и велась подготовка к производству новых плавающих танков Т-40 .

Таким образом, несмотря на то, что к началу 1940 г. взамен устаревших образцов на вооружение армии были приняты новые образцы всех типов танков, производство средних и тяжелых танков Т-34 и КВ в течение года было еще недостаточным. В этот год в армию в основном еще продолжали поступать танки устаревших конструкций БТ и Т-26.

Значительное увеличение выпуска новых образцов танков началось лишь с 1941 г., когда только за первое полугодие промышленность, прекратив производство танков Т-26 и БТ, выпустила 393 танка КВ и 1110 танков Т-34.

Тяжелый танк КВ-1

Из новых танков продолжалось оставаться не налаженным лишь производство легких танков Т-50, в то время как он должен был стать наиболее массовым типом танка.

Танки Т-34 и КВ начали поступать в приграничные округа на формирование новых мехкорпусов в апреле-мае 1941 г., и к началу войны во всех пяти приграничных округах насчитывалось 508 танков КВ и 967 танков Т-34. В войсках также имелось большое количество танков устаревших типов (БТ, Т-26, Т-38 и другие), многие из которых находились к тому же в неисправном состоянии. В целом по Вооруженным Силам СССР на 15 июня 1941 г. из танков старых типов нуждалось в капитальном ремонте 29 процентов, в среднем ремонте - 44 процента. Исправные же танки старых образцов составляли не более 27 процентов.

Восстановление танков старых типов в военных округах задерживалось в связи с отсутствием запасных частей, заявки на которые к июню 1941 г. не были удовлетворены промышленностью.

Производство танков после начала войны

Начавшаяся война с немецким фашизмом потребовала полной перестройки всего народного хозяйства, и прежде всего промышленности. Необходимо было резко увеличить выпуск боевой техники и вооружения. В первые же дни войны в Политбюро ЦК партии состоялся ряд совещаний по вопросам увеличения производства танков.

Уже 24 июня на заседании Политбюро ЦК партии группа работников промышленности во главе с наркомом среднего машиностроения В. А. Малышевым доложила о нуждах танкового производства. На следующий день, 25 июня, Политбюро приняло решение об увеличении выпуска тяжелых и средних танков. В соответствии с этим были вынесены два совместных постановления ЦК ВКП (б) и СНК СССР – «О производстве брони и танков КВ» и «Об увеличении выпуска танков КВ, Т-34 и Т-50, артиллерийских тягачей и танковых дизелей на III и IV кварталы 1941 г.». В них четко формулировалась задача - создать мощную комплексную танкостроительную промышленность. На это переключались такие гиганты, как Горьковский автомобильный завод, Сталинградский тракторный, завод «Красное Сормово», Уралмаш и другие.

Но для того чтобы приступить к выпуску танков на этих заводах, требовалось время. Вместе с тем советские войска, ведя борьбу в исключительно неблагоприятных условиях сложившейся обстановки, несли огромные потери в боевой технике, и в частности в танках. Количественное превосходство в средствах вооруженной борьбы временно перешло к немецко-фашистским войскам. Наличие танков в действующей армии резко сократилось.

Перед руководством страны встала труднейшая, не предвиденная ранее задача - в предельно короткий срок переместить глубоко в тыл огромное количество промышленных предприятий, оборудование, сырье, различные материальные и культурные ценности, эвакуировать население. О6 огромных масштабах эвакуации промышленности в это время можно судить по следующим официальным данным: с июля по ноябрь 1941 г. удалось демонтировать и вывезти в восточные районы страны 1523 предприятия, в том числе 1360 крупных, преимущественно военных, заводов. Эвакуация промышленности, как правило, проводилась с таким расчетом, чтобы возможно дольше продолжать выпуск продукции и в то же время успеть вывезти оборудование и людей.

Отступление советских войск в первые месяцы войны привело к тому, что основные заводы, выпускавшие танки, оказались под угрозой. Уже к осени 1941 г. враг стоял у стен блокированного Ленинграда, угрожал Москве, на Украине рвался к Харькову.

Наметившееся в июле и августе увеличение выпуска новых танков стало снижаться, и к октябрю производство танков КВ и Т-34 упало до угрожающего уровня.

Во второй половине июля и в августе была демонтирована и эвакуирована часть оборудования по производству танков Кировского и Ижорского заводов.

В течение сентября - октября в восточные районы страны был эвакуирован Харьковский завод. Эвакуированные заводы сливались с местными машиностроительными.

Учитывая роль и значение танков в военное время, Центральный комитет принял 11 сентября решение выделить танкостроение из Наркомата среднего машиностроения и образовать Наркомат танковой промышленности во главе с В. А. Малышевым. На основе расширения производственных мощностей танкостроения была значительно увеличена программа выпуска боевых машин, которую ЦК КПСС считал мобилизационным планом танковой промышленности. По решению ГКО, принятому в октябре, в составе Наркомтанкопрома был образован комбинат по производству тяжелых танков КВ. В него вошли Кировский завод (в Челябинске), танковые цехи Ижорского завода, оборудование которых размещалось на Уралмаше, и некоторые уральские предприятия тяжелого машиностроения.

Восстановление эвакуированных предприятий на новых местах проходило в тяжелейших условиях наступив­шей рано холодной зимы. Нередко станки размещались в непроизводственных подсобных помещениях: на складах, в зданиях учебных заведений, а также сооружались временные деревянные производственные помещения. Селились в холодных бараках и землянках. Не хватало рабочих рук и строительных материалов.

Трудовой героизм в тылу при восстановлении эвакуированной промышленности не уступал героизму на фронте. Оборудование разгружалось и устанавливалось круглосуточно. Разгружали обычно вручную. Возведение цехов, налаживание станков и агрегатов проводилось одновременно. Легко одетые, полуголодные, не привыкшие к суровой уральской и сибирской зиме, рабочие, техники, инженеры работали по 12-14 часов в сутки, работали насколько хватало сил, помня об одном - скорее пустить в ход предприятие, дать продукцию фронту.

Период сокращения производства танков, связанный с эвакуацией, был недолгим. Танкостроение на востоке страны развивалось быстрее других отраслей промышленности. Это объясняется прежде всего мощью основной базы, на которой развертывали производство эвакуированные предприятия.

Производство танков Т-34

Производство танков Т-34 было налажено и на Сталинградском тракторном заводе. Подлинной кузницей танков Т-34 стал Урал.

В сложной обстановке первого периода войны надо было выбрать главное направление в танкостроении – основной тип танка. Дело в том, что почти до самой войны не было твердого мнения в отношении танков КВ и Т-34, что в определенной степени задерживало освоение промышленностью танков этих типов. Ориентация на легкий танк Т-50 как на основной вскоре после начала войны была изменена. Конструкторы остановились на среднем танке Т-34. Это был правильный выбор, поскольку основной танк должен обладать большой универсальностью для успешного решения широкого круга боевых задач: действий в наступлении и обороне, борьбы с танками противника, пехотой, артиллерией, с разнообразными противотанковыми средствами.

Танк Т-34 в сложившихся условиях войны наиболее полно отвечал таким требованиям. По сочетанию основных тактико-технических показателей он превосходил лучшие образцы зарубежных танков того времени. Но одного этого было недостаточно в условиях длительной борьбы, требующей вооружения не только высокого качества, но и в большом количестве. В связи с этим еще раз следует подчеркнуть, что танк Т-34 по своей конструкции был относительно простой машиной, производство которой в больших количествах можно было быстро осуществить.

В последнем квартале 1941 года, когда битва за Москву достигла своей кульминации и когда буквально каждый танк был на счету, определенное значение имело увеличение выпуска легких танков Т-40 и их последующая модификация - танки Т-60. Выпуск легких танков составлял в этот период значительный процент от общего выпуска танков нашей промышленностью. Несмотря на относительно невысокие боевые показатели легких танков по Комплексу «огневая мощь – броневая защита», они сыграли важную роль в боевых действиях советских войск против гитлеровских захватчиков.

Начиная с ноября 1941 года выпуск всех типов танков увеличился и уже не снижался на протяжении всей войны.

Поточные линии впервые были созданы на Кировском заводе в Челябинске, а потом и на остальных, что резко увеличило производство важнейших деталей и узлов танков.

Наши танкостроители разработали и первыми в мировой практике вместо отливки крупных стальных деталей в земляных формах применили высокопроизводительный способ отливки в металлических формах (кокиль). В результате трудоемкость операций снизилась в два раза, а производительность труда повысилась в два-три раза.

Большое распространение на заводах получила штамповка деталей, заменявшая литье и ковку. Так, на Уралмаше была даже освоена штамповка башен танков Т-34. Замена ручной сварки автоматической, осуществленная на танкостроительных заводах под руководством академика Е. О. Патона, удостоенного в связи с этим звания Героя Социалистического Труда. Такая сварка намного ускорила изготовление бронекорпусов, на которых требовалось делать десятки метров сварных швов крупного сечения, дала возможность преодолеть нехватку квалифицированных электросварщиков.

В первом полугодии 1941 г. промышленность изготовила 1800 танков, во втором полугодии было произведено 4740 боевых машин. В первом полугодии 1942 г. выпуск танков возрос до 11 000 штук, а всего в 1942 г. было изготовлено свыше 24 тыс. танков, более половины из них – танки Т-34.

В целом производство танков в Советском Союзе с 1942 г. и до конца войны значительно превосходило выпуск танков в третьем рейхе. В течение 1942-1945 гг. было построено и испытано 62 образца танком и самоходно-артиллерийских установок. С военных заводов все больше поступало в армию новых (и модернизированных) образцов боевой гусеничной техники.

Большое значение в повышении боевой эффективности танка Т-34 имела установка на нем в 1943 г. 85-мм пушки, разработанной под руководством конструктора артиллерийского вооружения В. Г. Грабина. При этом танк получил наименование Т-34-85.

К другим наиболее существенным модернизациям тан­ка Т-34 следует отнести: переход на новую литую башню (дважды); введение командирской башенки; переход на пятиступенчатую коробку передач танка вместо четырехступенчатой.

Несмотря на увеличение массы танка в процессе модернизации до 32 т, его подвижность уменьшилась незначительно, в то время как огневая мощь, броневая защита, надежность и некоторые другие свойства танка существенно повысились.

Одним из важнейших положительных качеств танка Т-34 была его, как сейчас принято говорить, ремонтопригодность, то есть приспособленность к проведению технического обслуживания и ремонта. Ремонтопригодность оказывала существенное влияние на время пребывания танка в боевых порядках войск.

Достаточно сказать, что за IV квартал 1944 г. на четырех подвижных танкоремонтных заводах во фронтовом тылу прошли капитальный ремонт 17 процентов танков.

Конструкторское бюро по разработке средних танков в годы войны возглавлял А. А. Морозов. Ведущими конструкторами в КБ были Н. А. Кучеренко, М. И. Таршинов, Я. И. Баран.

Развитие тяжелых танков

Удачным дополнением основного танка нашей армии во время войны - Т-34 был тяжелый танк КВ-1 и его последующие модификации, созданные коллективом конструкторов под руководством Ж. Я. Котина.

В ходе войны развитие тяжелых танков шло главным образом в направлении усиления их огневой мощи и броневой защиты. Если первые образцы танков Т-34 и КВ-1 немногим отличались между собой по этим свойствам, то с 1944 г., несмотря на установку в Т-34 новой 85-мм пушки, тяжелые танки как по огневой мощи, так и по броневой защите существенно превосходили средние, что и определило их использование в боевых условиях. Тяжелые танки предназначались для качественного усиления средних танков по комплексу «огневая мощь - броневая защита».

Выпускавшийся с осени 1942 г. тяжелый танк КВ-1С по сравнению со своим предшественником - танком КВ-1 имел меньшую массу - 42,5 т (за счет некоторого уменьшения толщины брони) и повышенные скорости движения. На его вооружении находилась 76-мм пушка, созданная в конструкторском бюро В. Г. Грабина.

В конце лета 1943 г. на тяжелые танки стали устанавливать литые башни с большей толщиной брони, а вместо 76-мм пушки была введена более мощная 85-мм пушка, разработанная под руководством известного артиллерийского конструктора Ф. Ф. Петрова. Эта модель тяжелого танка получила марку КВ-85. Масса танка увеличилась до 46 т, экипаж уменьшился до 4 человек.

После промежуточной модели - тяжелого танка ИС-1 с 85-мм пушкой и усиленной броневой защитой с декабря 1943 г. на вооружение армии стал поступать танк ИС-2, оснащенный 122-мм пушкой. По сравнению с КВ-1 танк ИС-2 имел даже несколько меньшую массу, но по комплексу «огневая мощь - броневая защита» он значительно превосходил первый, что являлось огромным дости­жением наших конструкторов. Повышению подвижности танка способствовала установка на нем вместо бортовых фрикционов двухступенчатых планетарных механизмов поворота (ПМП), разработанных А. И. Благонравовым. Они обеспечивали значительно меньший расход мощности во фрикционных элементах и облегчали управление танком при поворотах. ИС-2 отличался также большой надежностью в эксплуатации.

В самом конце войны с фашистской Германией вместо танка ИС-2 на вооружение армии стал поступать танк ИС-3, отличавшийся от своего предшественника дальнейшим усилением броневой защиты.

Все тяжелые танки и созданные на их базе самоходные артиллерийские установки, поставленные на производство в годы Великой Отечественной войны, были разработаны под руководством известного танкового конструктора Ж. Я. Котина.

Ведущими конструкторами тяжелых танков, внесшими большой вклад в создание различных объектов, были П. Л. Духов, А. С. Ермолаев, Л. С. Троянов, Н. Ф. Шашмурин, Г. Н. Рыбин, Л. Е. Сычев и другие.

Развитие легких и плавающих танков в годы войны

По ряду причин серийный выпуск легкого танка Т-50, разрабатывавшегося как танк сопровождения пехоты, не был налажен, и его производство в начале 1942 г. было прекращено. Всего было выпущено менее 100 танков этого типа.

Плавающий танк Т-40 вскоре после начала войны был модернизирован и получил марку Т-60. Последний по сравнению с Т-40 имел повышенную броневую защиту и более мощное вооружение - 20-мм пушку вместо крупнокалиберного 12,7-мм пулемета. Модернизацией достигалось усиление основных боевых свойств при упрощении конструкции танка, но при этом сужались боевые возможности - ликвидировалась плавучесть.

В 1942 г. на смену Т-60 пришел легкий танк Т-70 массой около 10 т с 45-мм пушкой и спаренным с ней пулеметом. Экипаж танка состоял из двух человек. По сравнению с Т-60 танк Т-70 имел более мощное вооружение и броневую защиту. При производстве танков Т-60 и Т-70 широко использовались агрегаты, освоенные в автомобильной промышленности (двигатель, сцепление, коробка передач). Усиление огневой мощи и бронирования танков противника, как и невозможность дальнейшего наращивания аналогичных свойств у нашего легкого танка, обусловливало в изменившихся условиях войны снижение его боевой эффективности и привело к полному прекращению производства легких танков в конце 1943 г. Но база танка Т-70 до конца войны использовалась для выпуска легких самоходных артиллерийских установок – сначала СУ-76, а затем СУ-76М, оснащенных 76-мм пушками.

Главным конструктором легких танков в предвоенные годы и в годы Великой Отечественной войны был Н. А. Астров.

Несмотря на прекращение выпуска легких танков в самый разгар войны, производство танков Т-60 и Т-70 в 1941-1943 гг. было целесообразным и объяснялось рядом обстоятельств. Боевые действия в начальный период войны проходили при больших потерях советских войск в танках. Вместе с этим вынужденная эвакуация специализированных танковых заводов на восток страны вскоре после начала войны обусловила сокращение производства танков основных типов (Т-34 и КВ), которых и без того было недостаточно. Все это привело к серьезному превосходству противника в танках. В тяжелых условиях вооруженной борьбы уменьшить временное превосходство противника в бронетанковой технике можно было лишь путем изготовления легких боевых машин, широко используя для этого автомобильную промышленность, то есть не в ущерб развертыванию производства танков основных типов, что и было осуществлено.

С точки зрения оперативно-тактической целесообразности производство отечественных танков в первой половине войны оправдывалось также и наличием в это время в немецкой армии большого количества легких танков и других боевых машин с противопульной броней.

Как известно, в Германии в 1941 г. было произведено 2300, а в 1942 г. - 3600 легких бронированных машин различного назначения.

Большой вклад внесли легкие танки в битве за Москву, когда в связи с эвакуацией заводов производство танков Т-34 И КВ в октябре резко упало, но уже был увеличен выпуск легких танков.

Литература:

История второй мировой войны 1939-1945, т. 4. М., Воениздат, 1975.

А. И. Радзиевский, Танковый удар . М., Воениздат, 1977.

«Гроза двенадцатого года настала – кто тут нам помог? Остервенение народа, Барклай, зима иль Русский Бог?». Так А. С. Пушкин определил истоки победы государства Российского в Отечественной войне 1812 года. Столь же краткой «формулы победы» в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов в отечественной литературе нам обнаружить не удалось. Переводчица при штабе 3-й Ударной армии Е. Ржевская, по долгу службы добивавшаяся в ходе допросов от немецких солдат и офицеров правдивой характеристики наших Вооруженных Сил, в числе преимуществ, как правило, получала одну и ту же фразу: «Танк Т-34, выносливость солдат, Жуков».

«Тридцатьчетверка» всегда стояла на первом месте. И дело не только в великолепных тактико-технических характеристиках советского среднего танка. Испытать незабываемые впечатления от общения с ним пришлось практически всем иноземцам, имевшим несчастье попасть на Восточный фронт в составе войск Третьего рейха и его союзников. Танков Т-34 было много. Очень много. На фоне бесчисленных «тридцатьчетверок» немецкие солдаты уже не слишком запоминали великолепные для своего времени тяжелые советские танки КВ и ИС, ужасающей мощи самоходные орудия СУ-152, ИСУ-152 и ИСУ-122, неизменные спутники русской пехоты самоходки СУ-76 и тем более легкие танки Т-60 и Т-70.

Всего же за годы Великой Отечественной войны, начиная с 1 июля 1941-го и по 1 июня 1945-го, советская промышленность построила 95 252 танка и САУ против 40 380 боевых машин у противника. Правда, цифры эти несколько лукавы и учитывают лишь те классы бронированных машин, что производились в нашей стране. Между тем палитра бронетехники в Германии была заметно шире, нежели в СССР, и включала в себя также полноприводные бронеавтомобили с пушечным вооружением и полугусеничные бронетранспортеры. А это еще более 25 тысяч единиц. Между прочим советское командование относилось к ним со всей серьезностью. В изданной в 1943 году памятке для истребителей танков указывалось, что уничтоженный броневик соответствует легкому танку, за три штуки бойцу полагался орден Отечественной войны 1-й степени. Эта же награда выдавалась за два тяжелых или средних танка. Иначе говоря, два «Тигра» по боевой ценности приравнивались к трем броневикам.

27 против 150

Но все равно даже с учетом бронеавтомобилей и бронетранспортеров промышленность Германии проиграла соревнование советскому Танкпрому. Это особенно очевидно, если сравнить количество противостоящих друг другу заводов: 27 – с советской стороны (по состоянию на конец 1944-го – начало 1945-го) и около 150 – с немецкой.

“ Отечественные отраслевые руководители, ученые и инженеры создали более эффективное крупносерийное производство боевой техники ”

В свое время в советской историографии Великой Отечественной войны красной нитью проходила мысль о противостоянии СССР не просто с Германией, но с объединенными силами Западной Европы, за исключением разве что Великобритании. В 90-х годах по соображениям политкорректности и грядущей интеграции с Западом это идея как-то забылась, но отнюдь не потеряла своего исторического содержания.

К массовому производству танков Третий рейх приступил позднее, чем Советский Союз, но к делу сразу же были подключены первоклассные предприятия. Первыми освоили серийный выпуск танков заводы фирм «Крупп» (Эссен), «Рейнметалл-Борзиг» (Берлин), «Даймлер-Бенц АГ» (Берлин) и «Хеншель и сын АГ» (Кассель), немного позднее к ним присоединился крупповский завод «Грузон-Верке» (Магдебург). По мнению британского исследователя Дж. Форти, это были настоящие флагманы немецкой индустрии, располагавшие всем необходимым для самостоятельного производства большей части основных танковых агрегатов и узлов. В дальнейшем были построены еще несколько заводов, занимавшихся исключительно бронетанковой техникой: «Алкетт» (Берлин), «МИАГ» (Брауншвайг). Специально для сборки «Пантер» был возведен завод «Нидерсаксен».

Кроме того, германская империя подключила к танковой отрасли предприятия присоединенных стран. Сначала это была австрийская фирма «Штейер-Даймлер-Пух», затем чешские «ЧКД» («БММ» в немецком обозначении) и «Шкода». На варшавских «Объединенных машиностроительных заводах» сборка танков Pz.Kpfw II началась вскоре после завоевания Польши. Танкостроительные заводы Франции использовались немцами главным образом для производства комплектующих, однако есть сведения о сборке некоторого количества танков французских образцов – S-35, B-2, R-35 и Н-35, возможно, из старого задела частей и механизмов. Немецкая администрация не погнушалась и попавшими в ее руки советскими предприятиями: на харьковском заводе № 183 ремонтировались танки, двигатели, паровозы, автомашины, собирались узлы самолетов.

Германские специалисты отлично понимали ценность и значение доставшихся им индустриальных «трофеев». Приведем мнение генерала-танкиста Ф. Зенгер-унд-Эттерлина: «Французская военная промышленность оказалась вынуждена работать во всю свою мощь на вооружение Германии... Без промышленного потенциала Франции Гитлер не смог бы продолжать войну так долго». Или другое высказывание, полковника Г. Ритгена: «...без чешской военной промышленности и чешских танков у нас не было бы четырех танковых дивизий, что сделало бы невозможным нападение на Советский Союз».

Всего к производству бронетехники немцы привлекли 34 крупных промышленных объединения. Правда, на полную мощность работали только германские, австрийские и чешские предприятия, а остальные страдали в равной мере от саботажа местного персонала и от жадности самих немцев, вывозивших наиболее ценное оборудование. Тем не менее потенциал танкостроения Третьего рейха был весьма впечатляющим.

Особенно это очевидно на фоне советской промышленности. В течение 1941 года СССР из-за поражений на фронте вынужден был эвакуировать почти все довоенные танкостроительные предприятия, на месте остался один лишь Сталинградский тракторный. Но и он летом 1942-го оказался под ударом и был почти полностью разрушен. Все пришлось создавать заново на Урале, в Поволжье и Сибири.

В итоге на рубеже 1944–1945 годов в составе НКТП действовали следующие танкосборочные предприятия:

• челябинский Кировский завод (танки ИС-2, САУ ИСУ-152, ИСУ-122);
• Уральский танковый завод № 183, Нижний Тагил (танки Т-34-85);
• Уральский завод тяжелого машиностроения, Свердловск (САУ СУ-100);
• завод № 112, Горький (танки Т-34-85);
• завод № 174, Омск (танки Т-34-85);
• завод № 75, Харьков (танки Т-44).

Кроме этого, два завода (№ 38 и № 40) плюс не состоявший в НКТП Горьковский автомобильный выпускали легкие СУ-76, а еще 18 предприятий – различные танковые узлы, комплектующие и запасные части для ремонтных мастерских. И все это против 150 немецких и подконтрольных Германии других европейских заводов.

А может быть, им чего-то не хватало?

Конечно, ограничения в материалах, оборудовании, кадрах и внимании со стороны власти способно связать руки самой мощной промышленности.

Начнем с наиболее очевидного: государственного заказа на бронетехнику. Германское руководство, впавшее в эйфорию от непрерывных побед в начале Второй мировой войны, слишком поздно приступило к мобилизации промышленности. Первое крупное поражение под Москвой было сочтено досадным недоразумением, тем более что летом 1942 года вновь загремели литавры по поводу грандиозного наступления к Волге и на Кавказ. И только Сталинградская битва заставила всерьез задуматься о перспективах. В январе 1943-го Гитлер издает приказ о резком увеличении производства танков.

Тем не менее танкостроение и раньше было в центре внимания заправил рейха. Уже в начале 1942 года только что назначенный на пост министра вооружений Альберт Шпеер первой своей задачей поставил: «...уделить главное внимание производству танков». И между прочим не без успеха. Выпуск танков, САУ, бронетранспортеров и пушечных бронеавтомобилей вырос в Треть-?ем рейхе по сравнению с 1941 годом в 1942-м – на 75 процентов, в 1943-м – в 3,9 раза, в 1944-м – в 5,6 раза. В абсолютных цифрах в 1944 году немецкое производство бронетехники практически сравнялось с советским – соответственно 28 862 и 28 983 единицы.

Сравнялось, но не превзошло. Может быть, это случилось из-за нехватки материальных и людских ресурсов?

Разумеется, в стране, развязавшей мировую войну, не бывает полного благополучия, тем более что Германия не самое богатое государство по минеральным ресурсам. Но это вовсе не означает, что танковая промышленность не могла полноценно работать из-за нехватки металлов. Напомним лишь самые общие цифры: выплавка стали в Германии и подконтрольных странах в 1940–1944 годах составляла 162,6 миллиона тонн, а в СССР – 63,7 миллиона. Собственных железных руд вкупе с поставками из Швеции и других стран оказалось вполне достаточно для полноценной работы немецкой металлургии.

Несколько хуже обстояло дело с легирующими веществами, но здесь помогли поставки явных и скрытых союзников, а также доставшиеся в ходе «блицкрига» трофеи. Например, никелем германскую броню насыщали рудники Финляндии. Крупповские управляющие контролировали балканские хромовые рудники и французские месторождения вольфрама. Марганцовые и хромовые руды оккупированной Украины вместе с ее металлургическими заводами находились под опекой немецкой Восточной горно-металлургической компании, административный совет которой возглавлял лично Альфрид Крупп. Он в совершенстве освоил технологию промышленного грабежа: только за первые 13 месяцев оккупации в Германию было вывезено 438 тысяч тонн марганцевой руды, что покрывало более 30 процентов потребностей.

Так что речь может идти лишь о замене некоторых материалов на более доступные. Иногда это сопровождалось потерями в качестве (например броневой стали), но отнюдь не сокращением объемов. По подсчетам Шпеера, даже при максимальном выпуске военной продукции самого дефицитного для Германии металла – хрома хватило бы до осени 1945-го. Запасы марганца и никеля позволяли работать еще дольше.

Относительно германского станочного парка: он еще в 1941 году в 2,5 раза превосходил советский, что не мешало немцам вывозить из захваченных стран любую приглянувшуюся машину. В оккупированной части СССР они нашли и отправили к себе 175 тысяч станков различного типа и назначения.

О качестве собственно немецкого оборудования специальная англо-американская комиссия, обследовавшая танкостроительные предприятия Германии, высказывалась только в превосходной степени, причем особо отмечались успехи в создании специальных высокопроизводительных станков. Объемы выпуска нового оборудования в Германии за годы Второй мировой войны не только не сократились, но даже в два раза увеличились.

СССР, напротив, для воссоздания танковой отрасли после потерь 1941 года пожертвовал большей частью своего и без того не слишком мощного станкостроения, предприятия которого вошли в качестве механообрабатывающих подразделений в состав танковых комбинатов. Конечно, здесь собиралось лучшее оборудование, но вот специального и высокоточного решительным образом не хватало. По данным лета 1943 года, на всех предприятиях Наркомата танковой промышленности имелось только 29 координатно-расточных станков.

К чему это приводило – иллюстрирует фрагмент из воспоминаний директора завода № 183 Ю. Е. Максарева: «В требованиях ГАБТУ был пункт перейти на 5-скоростную коробку скоростей и это требование было правильное. Но мы были связаны специальным расточным станком, который сразу давал соосные, точные отверстия под подшипники бортов и главный вал, также обеспечивал строгую перпендикулярность расточки под подшипник ведущего вала от главного фрикциона. Этот станок был получен еще для коробки переменных передач БТ-5 и был тем «прокрустовым ложем», которым определялись все последующие коробки скоростей БТ-7, А-20, А-32 и Т-34. Над новой КПП трудились конструкторы т. Баран Яков Ионович и т. Шпайхлер, которые умудрились в конструкции 5-скоростной КПП сохранить размеры между валами и тем спасти станок и точность расточки».

Разумеется, некоторое количество оборудования поставили американские и британские союзники, за что большое им спасибо. Однако не будем забывать, что между обращением за помощью и поставкой из-за океана проходили многие месяцы. Американская станкостроительная промышленность была перегружена внутренними заказами да и перевозка занимала немалое время.

***

Может быть, германские танковые заводы страдали от нехватки рабочей силы, особенно квалифицированной? И здесь ответ отрицательный.

В умениях и навыках германских машиностроителей 40-х годов сомневаться не приходится, а по численности накануне Великой Отечественной войны они в полтора раза превосходили своих советских коллег. Мобилизация почти не затронула работников немецкой военной промышленности: еще зимой 1940–1941 годов основные заводы и фабрики получили статус спецпредприятий, полностью освобожденных от призыва. В начале 1942-го был внедрен более индивидуальный подход: все трудоспособное население поделили на специалистов, подсобных рабочих, учеников, переквалифицируемых и чернорабочих. Молодых и неопытных отправляли на фронт, а умелые рабочие старших возрастов, наоборот, возвращались из армии на заводы и получали «бронь». Кроме этого, вводилась профессиональная дифференциация: норма призыва работающих под землей шахтеров составила пять процентов, в то время как парикмахеров и поваров – 65 процентов. Мобилизация всех остальных рабочих профессий находилась между этими границами. Для выполнения тяжелых неквалифицированных работ широко применялся труд военнопленных и принудительно мобилизованных «контингентов» из завоеванных стран. В 1944 году их число достигло семи миллионов человек, на танкостроительных заводах они составляли до 50 процентов всей рабочей силы. Что же касается наиболее квалифицированных немецких инженеров и рабочих, то к началу 1945-го в промышленности и на транспорте продолжали трудиться примерно пять миллионов мужчин призывного возраста. Генерал-майор А. Вейдеман позднее написал: «Верховное командование охотно уступало требованиям военной экономики, несмотря на все трудности с резервами, потому что даже простой фронтовой солдат с его ограниченным кругозором понимал, что военная промышленность в конечном счете служит его собственным жизненным интересам».

Все сказанное в сочетании с перераспределением рабочей силы между отраслями привело к увеличению штатов германских танковых заводов в 2,7 раза за период с 1940 по 1944 год.

В СССР ситуация была почти противоположной. Численность рабочих и служащих, занятых в промышленности, сократилась с 11 миллионов в 1940 году до 7,2 миллиона в 1942-м. Напомним, что на оккупированной территории проживали 40 процентов населения страны. Несмотря на все мобилизационные усилия и жесточайший контроль над трудовыми ресурсами, даже в 1945 году до предвоенного уровня не хватало 1,5 миллиона заводских работников.

Отличной иллюстрацией является история коллектива Харьковского танкового завода № 183: в первые же месяцы войны число работающих упало с 41 до 24 тысяч. Основная часть рабочих и мастеров ответственных литейных и механосборочных цехов обитала в окрестностях Харькова и была мобилизована в армию по месту жительства. Группу заводских испытателей пришлось направить в армию для обучения танкистов. Немалое число рабочих и инженеров ушли добровольцами в танковую бригаду, укомплектованную сверхплановыми танками. И наконец, многие работники отказалась ехать на Урал: получив проездные документы, они не явились к эшелонам. В итоге из 12 140 человек, подлежащих эвакуации, реально в Нижний Тагил отправились только 5234, главным образом ИТР и служащие.

Поразительно, но и в Нижнем Тагиле осенью 1941 года продолжалась бездумная мобилизация в армию с таким трудом вывезенных специалистов. Местный военкомат, вычерпав людские ресурсы Уралвагонзавода, принялся за эвакуированных. Безобразие было остановлено лишь после вмешательства заместителя председателя СНК СССР, наркома танковой промышленности В. А. Малышева.

Нехватку рабочей силы пришлось возмещать эвакуированными рабочими других отраслей (например тех же станкостроительных заводов), а затем и «трудармейцами», мобилизованными в порядке трудовой повинности. Исчерпывающую характеристику последних привел в своих воспоминаниях Н. А. Соболь (в 1941–1943 годах – начальник одного из цехов УТЗ): «Полеводы, пасечники, конюхи, весовщики, сторожа, счетоводы, бухгалтеры, они не имели понятия о крупном машиностроительном заводе и его производстве».

Но даже таким образом среднесписочную численность работников завода № 183 не удалось довести до предвоенных показателей. В декабре 1942 года она составила лишь 32 520 человек и в последующие годы только сокращалась.

Помешали союзники?

Можно вспомнить еще одну проблему германского танкостроения – удары англо-американской стратегической авиации. Несомненно, что дождь фугасных и зажигательных бомб не способствовал продуктивной работе танковых заводов. Однако и переоценивать влияние бомбардировок тоже не стоит.

Первый имевший хоть сколько-нибудь заметные последствия налет на предприятия фирмы «Крупп» был совершен в январе 1943 года, 26 ноября серьезно пострадал один из крупных танковых заводов фирмы Alkett. Затем в течение всего 1944-го союзники непрерывно наращивали мощность авиаударов.

Сами американцы оценили нанесенные ими потери производственных мощностей рейха в девять процентов. На самом деле – вряд ли. Шпеер утверждает, что ущерб с лихвой возместили введение в строй новых цехов и переоснащение действующих. Уже после войны В. Шликер – третий по значимости человек в германском Министерстве вооружений – заявил изумленным экспертам военно-воздушных сил США: «Насколько усиливались бомбардировки, настолько же росло и немецкое производство, так что в самый момент поражения, когда в Германии все рушилось, Рур давал продукции больше, чем когда-либо прежде». И продолжил свое объяснение так: «Рур... в конечном счете пал не из-за того, что бомбили заводы, фабрики и шахты, а потому, что ведущие к нему железные дороги были парализованы в результате разрушения путей и забиты сгоревшими паровозами и просто не было никакой возможности вывозить по 30 тысяч тонн готовой продукции, которую ежедневно давали рурские заводы. В конце концов в январе и феврале 1945 года Рур был задушен собственной продукцией – он не остановил конвейер из-за грохота бомб».

Остается лишь добавить, что паралич транспорта произошел после того, как над Германией зависли не только тысячи тяжелых бомбовозов стратегической авиации, но также десятки тысяч легких бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Иначе говоря, германская промышленность остановилась после того, как попала в прифронтовую зону.

***

В итоге мы неизбежно приходим к единственному выводу: система Наркомата танковой промышленности СССР продемонстрировала в годы Великой Отечественной войны более высокий уровень технологий и организации производства, нежели считающееся непревзойденным машиностроение Германии. Отечественные отраслевые руководители, ученые и инженеры лучше использовали имевшиеся в их распоряжении скудные материальные и кадровые ресурсы и создали более эффективное крупносерийное производство боевой техники.

Эта «война танковых заводов» до сих пор мало известна широкой публике, а ее уроки не потеряли с течением времени своей ценности. Поэтому циклу статей, который будет публиковаться на страницах «ВПК» вплоть до мая 2015 года, можно дать общее название «НКТП: уроки Великой Победы».

Получив в руки готовые образцы зарубежной бронетехники и освоив их в производстве, советские специалисты сразу оказались в русле мирового танкостроения, но вынуждены были какое-то время придерживаться двух его направлений: британской школы танкового дизайна и конструкторской школы У. Кристи. Эти два направления на все предвоенное десятилетие определили характер советских разработок в этой области, и в тоже время именно к его концу наши инженеры научились работать самостоятельно.
Впрочем, в самом начале этого пути - кстати, так уже было с тем, что заимствовалось с Запада в годы Петровских реформ, - русские весьма робко подходили к тому, чтобы как-то улучшить доставшиеся им машины.
Так, на опытный образец танка «Виккерс 6-тонный», известный под ТММ-1, с самого начала решили поставить три пулемета, а не два, как на английском танке, и на одного человека увеличить экипаж. Но даже улучшенный вариант ТММ-2 не удовлетворил военных, и в серию пошел именно «Виккерс» с самыми минимальными переделками.

Советский опытный легкий танк ТММ-1

Как и английский прототип, Т-26 имел две независимо вращающиеся башни с пулеметами. По мнению англичан, такое размещение вооружения должно было обеспечить максимальный темп стрельбы в оба борта, что для пехотного танка считалось особенно важным.
А с мнением англичан в СССР считались на самом высоком уровне. Так, например, ознакомившись с закупленным в Англии танком «Виккерс-6 тонн», М. Тухачевский написал следующее (стиль и орфография сохранены): «Касаемо осмотренного мною недавно английского танка Виккерса, нашел его как нельзя лучше подходящим задаче сопровождения при атаке вражеских окоп... Расположение башен танка бок о бок очень выгодно позволяет танку развивать сильный побортный огонь при пересечении окоп и траншей, от которого никак не укрывает бруствер... Нетрудно понять, что двухбашенная и трехбашенная схемы потому и приняты англичанами, что очень перспективны и наиболее выгодны для преодоления вражеской обороны среди своей пехоты».
Но очень скоро выяснилось, что вопреки мнению М. Тухачевского танку чаще всего приходится вести огонь по одной цели, а в данном случае сосредоточить огонь по одному борту было нельзя.
Особенно это стало заметно, когда в 1932 г. в правой башне разместили 37-мм орудие. Огневая мощь танка вроде бы увеличилась, но теперь башни мешали друг другу в распределении силы огня. Хотя таких танков и было выпущено всего около 1600, в дальнейшем от двухбашенного варианта решили отказаться, и Т-26 образца 1933 г. получил уже одну башню, вооруженную 45-мм танковой пушкой 1932 года и спаренным с ней пулеметом ДТ. Командирские танки оснащались антенной в виде поручня вокруг башни, но опыт боев показал, что противник, заметив такой танк, в первую очередь стреляет именно по нему, из-за чего поручневую антенну заменили на штыревую, которая была не столь заметна издали.
В 1936 г. танк получил пулемет в кормовой нише башни, а в 1937 г. еще один - зенитный, установленный над люком командира. Тогда же танки Т-26 оснастили конической башней, а с 1939 г. поставили наклонные бронелисты на подбашенную коробку. Мощность двигателя постепенно росла, но увеличился также и вес танка, из-за чего надежность ходовой части неуклонно снижалась. Наконец, для усиления защиты около сотни танков в ходе советско-финляндской войны срочно добронировали, навесив на них экраны. При этом толщину нижней лобовой части корпуса и передней стенки довели до 60- мм. Иногда эти машины называют Т-26Э. Однако они явно были перетяжелены и вследствие малой подвижности представляли собой хорошую цель.

Выпуск Т-26 прекратили в пер-вой половине 1941 г., но в июле - августе 1941 г. в Ленинграде достроили около сотни машин из неиспользованного задела корпусов. Всего Красная армия получила более 11 000 Т-26 23 серий или модификаций, включая огнеметные (тогда называвшиеся «химическими») и саперные танки-мостоукладчики.

Советский танк Т-26, модель 1932 г.

В 30-е гг. Т-26 послужил основой для разработки первых отечественных САУ, например, СУ-1 и СУ-5-1 с 76, 2-мм пушкой, СУ-5-2 с 122-мм гаубицей и СУ-5-3 с 152-мм мортирой. Был сконструирован «артиллерийский танк» АТ-1, имевший 76,2-мм орудие и даже 76-мм самоходная зенитная установка СУ-6. Интересно, что в ходовой части этой машины был использован еще один средний каток, имевший сточную подвеску. По обеим сторонам корпуса шарнирно укреплялись борта для защиты расчета при движении, которые, когда они откидывались горизонтально, служили площадкой для действия расчета. СУ-6 могла уходить с позиции без перехода в походное положение, необходимо было лишь поднять у нее передний броневой щиток.

76,2-мм опытная зенитная самоходная установка СУ-6 (на базе легкого танка Т-26) СССР

На испытаниях было отмечено, что раскачивается при стрельбе, что наводка сбивается, а двигатель сильно перегревается. То, что данную зенитную СУ очень легко превратить в противотанковую, конструкторы не заметили, хотя для этого достаточно было понизить линию наводки орудия в горизонтальном положении и установить на стволе дульный тормоз, смягчающий силу отката. Самое интересное, что в годы войны, заполучив в руки трофейные танки Т-26 и французские пушки образца 1897 г., немцы так и сделали, хотя, понятно, что не от хорошей жизни.
Кстати, короткоствольная 76,2-мм пушка на танке впервые в нашей стране была также установлена на танке Т-26А (артиллерийском). Т-26 плавал с надувными поплавками и даже ходил по дну реки (танкТ-26ПХ - «подводного хода») с трубой, через которую «дышал» двигатель, словом, сыграл роль лаборатории, на которой опробовались многие решения, получившие потом самостоятельную жизнь.

Танкам БТ довелось прожить в Красной армии не менее яркую жизнь, хотя по сравнению с Т-26 их освоение промышленностью проходило куда тяжелее. Первый танк БТ-2 не слишком отличался от своего американского прототипа, однако даже в таком виде его изготовление оказалось очень трудным делом. Низкое качество резины приводило к ее отрыву от стального бандажа опорных катков, в то время как колеса с американской резиной выдерживали пробег в 1000 км без каких-либо заметных повреждений. Предназначавшихся для этого танка штатных 37-мм пушек Б-3 постоянно не хватало из-за полукустарного характера их производства, а военпреды постоянно браковали выпускавшиеся корпуса и башни. Дошло до того, что 350 из 610 изготовленных в 1932-1933 гг. танков БТ-2 пушек не имели и вооружались только пулеметами. При этом монтаж пулеметных установок производился силами воинских частей. В одном из донесений военпреда о выполнении заказа на 1933 год прямо говорилось, что, «несмотря на выполнение программы (вместо 1000 машин по плану сдано 1005), качество машин нельзя признать хорошим... За первое полугодие забраковано 5-8 % машин в месяц, за второе - 9-41 %, что говорит о снижении внимания к качеству, особенно по сборке».

Правда, тогда предпринимались попытки кардинально усилить вооружение легких танков вообще и БТ в частности. Так, 6 июня 1931 г. И. А. Халепский утвердил задание на проектирование колесно-гусеничного танка по типу Кристи, который при массе в пределах 14 т, бронировании 13-20-мм и скорости не ниже 40 км/ч - на гусеницах и 70 км/ч - на колесах должен был вооружаться 37-мм и 76-мм пушками и двумя пулеметами. Причем одну пушку и один пулемет предполагалось установить во вращающейся башне, а остальные - в корпусе. Экипаж машины - не менее 3 человек. Согласно этим требованиям опытно-конструкторское и испытательное бюро РККА, руководимое Н. И. Дыренковым, разработало проект и построило в натуральную величину макет танка Д-38. 18 ноября 1931 г. проект рассмотрели, однако он был признан неудовлетворительным.
В следующем году, используя опыт работы над Д-38, КБ Дыренкова изготовило и установило на танк БТ-2 башню увеличенного размера с 76-мм полковой пушкой укороченным откатом (ранее устанавливавшуюся на СУ-1) и пулеметом ДТ в раздельных установках. 25 марта 1932 г. машина проходила испытания на артиллерийском полигоне Пролетарской дивизии, но из-за неудачной конструкции артустановки и заедания погона башни при выстрелах этот вариант дальше опытного образца так и не пошел.

В 1933 г. Завод «Красный путиловец» спроектировал цилиндрическую башню с 76-мм пушкой, единую для танков Т-26 и БТ, но и она была отвергнута из-за целого ряда недостатков. Все кончилось унификацией башен для танков Т-26 и БТ, получивших башню с 45-мм пушкой образца 1932 г., имевшей начальную скорость бронебойного снаряда 760 м/с и спаренным с ней пулеметом ДТ. Интересно, что калибр 45-мм появился в РККА все из тех же традиционных для наших военных соображений экономии. Дело в том, что на военных складах России скопилось огромное количество 47-мм бронебойных снарядов морских 47-мм пушек Гочкиса. При стачивании старых ведущих поясков калибр снаряда становился 45 мм. Так что это запасливых царских адмиралов нужно благодарить за то, что они, сами того не подозревая, оказали советскому танкостроению существенную помощь в обеспечении его боеприпасами!
С новой башней танк стал несколько тяжелее, но скорость и бронирование у него не изменились. Воевать БТ-5 довелось на реке Хал-хин-Гол, а также во время гражданс¬кой войны в Испании 1936-1939 гг., в Польше и в советско-финляндскую кампанию. Всего в 1933-1934 гг. было выпущено 1884 БТ-5.

БТ-5 5-го механизированного корпуса, 1935 г.

Что же касается эксплуатации этих машин в предвоенное время, то она выявила множество недостатков и у БТ-2, и у БТ-5. Из-за отсутствия надлежащего количества запасных частей для двигателей и запасных траков до 50 % машин было приказано содержать в войсках в неприкосновенном запасе, 25 % эксплуатировать наполовину и только 25 % - полностью.
Однако за свои прекрасные скоростные качества танкистам они полюбились, а многие из них научились на своих машинах даже прыгать с разгона через препятствия на 15-20 метров, а некоторые и на все 40!
В 1935 г. начали выпуск нового танка БТ-7, который имел новый двигатель и целый ряд других усовершенствований.
Первые образцы выпускались с цилиндрической башней, которую вскоре заменили конической, боекомплект танка зависел от того, была ли па нем установлена радиостанция. Механизм наведения пушки в 1938 г. усовершенствовали, введя стабилизацию линии прицеливания в вертикальной плоскости. В 1936-1937 гг. на части танков установили 76,2-мм пушку КТ с начальной скоростью снаряда 381 м/с (БТ-7А), которых было выпущено 155 единиц.
По сравнению с БТ-5 новая машина обладала улучшенной формой корпуса, утолщенной броней, большим запасом топлива и, следовательно, дальностью хода.
Техническая надежность этих машин особенно выросла после установки в 1939 г. на танки последней модификации БТ-7М дизельного двигателя В-2. Сразу же увеличилась скорость и запас хода, поскольку дизельный двигатель оказался прежде всего значительно экономичнее бензинового. Производство БТ-7М прекратили в связи с переходом на выпуск Т-34 весной 1940 г., а всего в СССР было выпущено более 8 тысяч танков БТ разных модификаций!

Советский танк БТ-7, 1935 г.

Подобно Т-26 на их базе создавались опытные огнеметные и даже радиоуправляемые танки -«телетанки» по терминологии того времени, танки-мостоукладчики СБТ, имевшие башню от танка Т-38 и мостовой пролет длиной 9 м. В 1935 г. на танке БТ-5 испытывали комплект металлических, а позднее - резиновых поплавков для преодоления водных препятствий. Как и в случае с Т-26, имелся вариант танка БТ-5 для подводного хождения - БТ-5ПХ, оснащенный воздухопитательной трубой для двигателя и комплектом резиновых уплотнений для герметизации танка. Глубина погружения его при этом составляла 5 м.
Танки БТ, и главным образом БТ-7, вместе с Т-26 были основными танками в частях РККА в предвоенный период. Они воевали у озера Хасан, на Халхин-Голе, в Польше, Финляндии, а также широко использовались в самом начале Великой Отечественной войны.

В 1942-1943 гг. отдельные танки БТ-5 и даже БТ-2 все еще участвовали в боях. Вместе с ними дрались и БТ-7, причем и те, и другие в свой последний бой вместе с Т-26 вышли на Дальнем Востоке, где в 1945 г. им вновь довелось воевать с японскими войсками.
Первым средним танком Красной армии, в котором столь же очевидно влияние английской танковой школы, явился Т-28, созданный и 1931 -1934 гг.
Опытный танк имел три башни, главная из которых была вооружена 45-мм орудием, но на серийных машинах в главной башне установили короткоствольную 76,2-мм пушку. Кроме нее в башне было еще 2 пулемета -один спереди, другой сзади, причем передний наводился отдельно от пушки. Еще два находились в малых пулеметных башенках по обе стороны от места механика-водителя, что как считали конструкторы, обеспечивало максимальный темп стрельбы в оба борта, а также вперед.
Среднее удельное давление на грунт 0,66-0,72 кг/см2, - для такой машины было невелико, а удачный выбор элементов подвески обеспечивал плавный ход и достаточно хорошую проходимость. Саму подвеску прикрывал броневой фальшборт, что в это время стало характерной особенностью средних и тяжелых танков СССР.
В 1938 г. на Т-28 установили более мощную 76,2-мм пушку со стволом длиной 26 калибров, а на последних экземплярах цилиндрическую башню заменили конической.
Во время «зимней войны» с Финляндией (1939-1940 гг.) выявилась недостаточная бронезащита, и часть танков срочно добронировали при помощи дополнительных бронеэкранов. Толщина лобовой брони корпуса и башни достигла 50-80-мм, бортовой и кормовой - 40 мм, масса танка возросла до 31-32 т.
На Т-28 испытывали навесной противоминный трал, а в 1938 г. изготовили инженерный ИТ-28 с 13-метровым мостом грузоподъемностью 50 т. Боевая масса ИТ-28-38 т, экипаж - 5 человек, 2 пулемета, наведение моста осуществлялось за 3 минуты. Т-28 выпускались до 1940г. (всего более 600 единиц), и они также участвовали в боях начального периода Великой Отечественной войны.
Т-35 предназначался для качественного усиления войск при прорыве особо сильно укрепленных позиций противника. Его проект разработали в 1932 году, в следующем году после испытаний опытного образца и доработки приняли на вооружение и приступили к серийному производству. В войска он начал поступать в 1934 г., до 1939 г. РККА получила около 6С машин.
Т-35 был самым сильным по вооружению, единственным в мире серийным пятибашенным танком. Башня танка была унифицирована с танком Т-28 и имела вращающийся с ней полик и электропривод для грубой наводки. В двух башнях с 45-мм пушками имелись спаренные пулеметы и в еще двух только пулеметы. Такое расположение вооружения позволяло сосредоточивать огонь 76,2-мм, и 45-мм пушек и 3 пулеметов вперед-назад и по любому борту. 8 опорных катков малого диаметра были сблокированы по два и имели резиновые бандажи. Ходовая часть защищалась 10-мм броневым фальшбортом. Среднее удельное давление на грунт - 0,78 кг/см2 - для такой тяжелой машины было небольшим. Все Т-35 оснащались радиостанциями: сначала поручневыми, а затем штыревыми.

Последние танки этого типа имели лобовую броню толщиной 50 мм и конические башни, но даже такая модернизация была не в силах поднять их боевую мощь. Дело в том, что эксплуатация этих машин выпуска 1933-1936 гг. выявила их крайне низкую надежность и слабые тяговые характеристики. Так, по донесениям командиров Т-35, «танк преодолевал подъем только в 17 градусов, не мог выйти из большой лужи». Движение по мостам было строго регламентировано, так как танк на мостах мог застрять. В общем, внешне танк получился эффектным, но боевая ценность этого монстра оказалась очень невелика.
Традиционно считается, что Т-35 создавался по типу английского танка «Индепендент», однако в архивных документах нет сведений о том, что комиссия Халепского им интересовалась. Не исключено, что советские конструкторы пришли к идее пятибашенного танка самостоятельно, хотя хорошему специалисту часто достаточно только взглянуть на какую-нибудь машину, чтобы проникнуться ее концепцией так, как если бы он ее сам и придумал.

Советский тяжелый танк прорыва Т-35, 1934 г.

В общем, к концу 30-х гг. танки у нас имелись самые разные, но дело было в том, что выпускались они на основе тех доктрин, что родились в других государствах. Поэтому творческого поиска, который вели конструкторы в нашей стране, они отнюдь не отменили. Вот только одним из них сделать свои машины удалось, в то время как для многих других подобные эксперименты закончились обвинениями во вредительстве со всеми вытекающими из этого последствиями. Судьба изобретателя Н. Цыганова в этом смысле является особенно наглядной, хотя при иных обстоятельствах его вполне могли бы назвать по меньшей мере «русским Кристи».

Начиная с Первой мировой войны и по сей день танки господствуют на полях войн и локальных конфликтов. В СССР танкостроение было налажено хорошо. Танки модернизировались и становились всё более эффективными.

Первые танки

Танки впервые нашли боевое применение на полях Первой мировой войны. Однако на Восточном фронте ни русские, ни германские войска никогда танков не применяли. Первым этапом в развитии танкостроения в Советской России стало копирование трофейных образцов, захваченных в ходе Гражданской войны. Так, на основе захваченных в 1919 году в боях под Одессой танков «Рено» была создана на Сормовском заводе в Нижнем Новгороде серия из 12 танков. Следующим шагом стало создание танков «МС-1», которые нашли первое боевое применение в боях на КВЖД в 1929 году. К концу тридцатых годов они стали использоваться как неподвижные огневые точки.

Поиски и решения

Вторым этапом можно назвать период 1929 - 1939 годов, когда на основе приобретённых за рубежом проектов создавались собственные танки. Одни машины содержали значительные заимствования, другие - гораздо меньшие. Главной задачей было дать Красной Армии большое количество простых в производстве и эксплуатации танков. Так появились относительно простые и массовые советские лёгкие танки «Т-26» и «БТ», неплохо зарекомендовавшие себя в военных конфликтах межвоенного периода.

Период 1930-х для всего мира и не только для СССР был временем поиска решений, каким именно должен быть танк. Существовали самые различные идеи и концепции: от тактико-технических данных и до способов применения. Отражением идеи создания многобашенного танка в СССР стало появление танков «Т-28» и «Т-35», предназначенных для прорыва укреплений противника.

«Т-28» неплохо показали себя в ходе Польского похода и в непростых условиях Советско-финской войны. Однако после войны с Финляндией остановились на идее создания однобашенного танка с противоснарядным бронированием. Большим успехом стало создание дизельного двигателя «В-2», который устанавливался в годы Великой Отечественной войны на все советские средние и тяжёлые танки. Так, ещё 3 ноября 1939 года нарком обороны Ворошилов и нарком среднего машиностроения Иван Лихачёв докладывали в ЦК ВКП(б), что советские танкостроители в короткий срок «добились действительно выдающихся результатов, сконструировав и построив танки равных которым нет». Речь шла о танках «Т-34» и «КВ».

Первые в мире

В канун Великой Отечественной войны производство танков было развёрнуто в Харькове, Ленинграде и Сталинграде (перед войной начали осваивать производство «Т-34»). А к началу Второй мировой войны СССР по количеству танков превосходил любую армию мира. Кроме того, одной из особенностей СССР стало массовое (например, в сравнении с Германией) производство бронеавтомобилей, также сыгравших значительную роль в военных конфликтах конца 1930-х.

Отказ от лёгких танков

Период Великой Отечественной войны характерен целым рядом тенденций. Во-первых, в ходе эвакуации промышленности на восток страны и огромных потерь в танках в первые месяцы войны требовалось создание и выпуск простых и дешёвых боевых машин. Таковым стал второй по массовости после «Т-34» танк «Т-60», созданный на базе плавающего танка «Т-40».

Вооруженный 20 мм автоматической пушкой и 7,62 мм пулемётом танк сыграл важную роль в битве под Москвой. Дальнейшим его развитием стали лёгкие танки «Т-70» и «Т-80» с усиленной броневой защитой и 45-мм пушкой.

Однако после 1943 года дальнейшее проектирование и производство лёгких танков в СССР было признано нецелесообразным из-за большой уязвимости, хотя Германия и страны антигитлеровской коалиции в разных пропорциях продолжали производство подобных машин.

«Тридцатьчетвёрки»

Второй тенденций стало очень быстрое развитие и старение танков - если на 1941 год советские «Т-34» и «КВ» с 76 мм пушками были почти неуязвимы в танковых боях, то с середины 1942 года картина изменилась - требовалось создание более мощных танков. В СССР пошли по пути создания пусть не идеального, но простого и массового танка каковым стал «Т-34/76» и «Т-34/85».

«Т-34» стал самым массовым танком Второй мировой войны. Всего за годы войны было выпущено около 48 тыс. «тридцатьчетвёрок». Для сравнения: танков «Шерман»- 48 тыс., а немецких «Т-IV» – около 9,5 тыс.

Т-34 действительно оказался лучшим вариантом для отечественной промышленности, армии и специфических условий боевых действий от Кавказа до Заполярья.

Подобные тенденции отразились и в создании тяжелых танков ИС. Кроме того если до Великой Отечественной войны самоходные орудия не занимали значительного места в системе вооружения Красной Армии, то с середины войны наоборот - САУ начинают играть значительную роль и запускается их массовое производство.

После войны. Три танка

Послевоенный период характеризуется обобщением опыта Второй мировой войны. Концептуально на вооружении были оставлены тяжёлые и средние танки, а с начала 1960-х наметился переход к созданию основного танка.

В СССР 1970-1980-х, по сути, было три основных танка. Первым стал «Т-64» (выпускался в Харькове) - принципиально новая машина, в которой был воплощён целый ряд действительно революционных идей. Однако танк оставался слишком сложным в освоении и эксплуатации. Тем не менее, машина с вооружения не снималась и оставалась в западных округах СССР.

Второй машиной стал разработанный на Кировском заводе «Т-80», там же были выпущены первые машины, а массовое производство было развёрнуто в Омске. Танк имел газотурбинный двигатель, а в силу возросшей скорости изменилась и ходовая часть.

Третьим, и одним из самых известных образцов, стал «Т-72», который неоднократно модернизировался. Его выпуск был налажен в Нижнем Тагиле. Послевоенный период характеризуется и масштабным экспортом советской бронетехники, обусловленным как экономическими, так и политическими причинами. В ряде стран было налажено и собственное производство. Прежде всего это касается стран Варшавского договора и отчасти Китая. Относительно простые и дешёвые советские танки нашли широкое применение в войнах и локальных конфликтах в Африке и Азии.

До появления танков в армии уже использовали бронированную технику, например бронеавтомобили и бронепоезда. Однако эти машины были довольно ограниченными в применении. Первым не хватало проходимости даже в том случае, если они имели комбинированную колёсно-гусеничную ходовую часть, а вторые были намертво привязаны к железным дорогам. Необходимость создания бронированной самоходной боевой машины повышенной проходимости понимали военные каждой из ведущих держав Европы.

Российская империя исключением не была. В начале ХХ века здесь тоже изобретали танки. Даже тем, кто достаточно поверхностно интересуется историей бронетехники, хорошо известны такие проекты, как «Вездеход» Пороховщикова, «Царь-танк» Лебеденко или сверхтяжёлый танк Владимира Менделеева. А были ещё и другие разработки: танк Гюнтера Бурштыня, «Наземный броненосец» Демьяненко, «Броненосный трактор» Казанского. В общем, идей хватало — и вполне вменяемых, и откровенно ошибочных. Другое дело, что для их реализации уже не было времени. В 1917 году в России случилось две революции, после чего стране, прямо скажем, стало не до танков.

Но ненадолго. В августе 1919 года Совнарком и Совет военной промышленности РСФСР приняли решение организовать на заводе «Красное Сормово» в Нижнем Новгороде выпуск танков Renault FT. С этого времени начинается история танкостроительной отрасли Советского Союза.

Советская версия танка «Рено» не была стопроцентной копией своего французского прототипа. Когда образец прибыл на завод, выяснилось, что некоторые детали до места назначения не доехали. Самым неприятным сюрпризом для инженеров стало то, что в числе пропавших узлов оказалась коробка передач. Инженеры завода, возглавляемые Н. И. Хрулёвым и П. И. Салтановым, были вынуждены собственными силами проектировать утерянные части. Их работа была удачной, и в 1920 году со сборочной линии сошёл самый первый советский танк «Борец за свободу товарищ Ленин».

Русских «Рено» было выпущено всего 15 экземпляров. На большее не хватало промышленного ресурса. В то время СССР был ещё довольно отсталым с индустриальной точки зрения государством, и нужно было приложить немало усилий, чтобы изменить ситуацию.

Несмотря на слабость и недостаточность промышленности, работа над проектированием танков в СССР велась довольно активно. Первый конкурс на лучший проект провели в 1920 году. Его победителем стал десятитонный плавающий танк инженера Кондратьева. Это была самостоятельная разработка, не базирующаяся на импортных прототипах. На аналогичном конкурсе в 1922 году было представлено уже 7 проектов.

В 1923 году вопросами бронетанковой техники стало заведовать Главное управление военной промышленности. В 1924 году при нём было создано специальное Танковое бюро, начавшее работу 6 мая. Бюро должно было заниматься сбором и систематизацией имеющегося опыта, изучением танкостроения, подготовкой кадрового ресурса и наконец — разработкой собственной модели танка. Последнее было особенно актуально в условиях тяжёлой политической обстановки, в которой находился СССР, и того факта, что состояние парка зарубежной техники, состоявшей на вооружении Красной армии, иначе как плачевным назвать нельзя.

На начальном этапе работы планировалось конструирование трёх типов танка: тяжёлой машины прорыва, маневренного танка для подвижных соединений и малого для поддержки пехоты. В октябре 1925 года, после совещания по проблемам танкового строительства в Мобилизационно-плановом управлении РККА, работы над тяжёлым танком практически остановили.

«Малый» танк был выполнен в металле уже в 1927 году. Он всё ещё очень напоминал «Рено русский», однако в конструкции появился также ряд заимствований от итальянской машины «Фиат 3000». Новый советский танк, собранный на ленинградском заводе «Большевик», получил индекс Т-16 и отправился на испытания в марте. Выяснилось, что машина имеет много недостатков ходовой части и силовой установки. До лета шли доработки, и после государственных испытаний 11-17 июня 1927 года усовершенствованный танк, уже с новым индексом Т-18, был принят на вооружение Красной Армии под обозначением «Малый танк сопровождения образца 1927 года» (МС-1).

Техническое задание на «маневренный» танк было сформулировано в ноябре — декабре 1927 года. Разработку поручили Орудийно-арсенальному тресту совместно с КБ Харьковского завода, которое открылось в октябре того же года. Трест к заданию отнёсся не слишком тепло и большую часть работы постарался переложить на харьковчан, хотя опыта в проектировании бронетанковой техники у них ещё не было. В результате получилось примерно следующее. Москвичи должны были заниматься разработкой корпуса и башни, а харьковчане — трансмиссией и ходовой частью. Но так как москвичи рвения не проявляли, несколько сотрудников Харьковского завода отправились в столицу и работали вместе с ними.

Здесь уместно упомянуть, что начиная с октября 1928 года к конструкторскому бюро Харьковского завода присоединился молодой техник-чертёжник А. А. Морозов — будущий выдающийся танковый конструктор и дважды Герой Социалистического Труда.

Т-12 проектировался с учётом опыта, накопленного при создании МС-1, а также с использованием идеи многоярусного расположения вооружения, которая в середине 20-х годов активно прорабатывалась американцами на опытных средних танках. На Т-12 предполагалось устанавливать две вращающиеся башни. В орудийной должно было находиться 45-мм орудие или 57-мм гаубица. В малой башне, располагавшейся на крыше пушечной, размещалась спаренная пулемётная установка калибра 7,62 мм.

Данная схема имела сразу два недостатка. Во-первых, при вращении главной башни неизбежно сбивался прицел малой. Во-вторых, из-за двухъярусной компоновки высота машины составляла почти три метра, что даже по тем временам было для танка многовато.

Постройка опытного Т-12 велась с 13 октября 1928 по 15 октября 1929 года. Официальная приёмка прототипа состоялась в феврале 1930 года, а первый этап испытаний начался в апреле.

Как и в случае с МС-1, первые испытания показали серьёзные недостатки двигателя и ходовой части. После их устранения танк продемонстрировали комиссии, возглавляемой К.Е. Ворошиловым, И.А. Халепским и Г.Г. Бокисом. Тут машина показала себя неплохо, однако конструкторам поручили произвести доработку Т-12.

Доводка машины была, по сути, глубокой модернизацией. КБ Харьковского паровозного завода полностью переработало расположение внутренних модулей, изменило конструкцию башни, добилось увеличения запаса хода. Модернизированный танк, получивший индекс Т-24, был принят на вооружение РККА в августе 1930 года, однако наладить его массовое производство не удалось по причинам технического и экономического характера. В войска поступило всего 25 экземпляров Т-24. Они не принимали участие в боевых действиях и применялись только в качестве учебных. Уже в 1931 году КБ Харьковского завода переключилось на работы по проектированию колёсно-гусеничных танков серии БТ. Из-за этого конструкторское бюро покинул его начальник, не согласный с таким изменением вектора деятельности. Вскоре после этого Т-24 был окончательно исключён из производственных планов.