3. Эксплуатация трудящихся
Фактически, олигархия и весь правящий класс, также как при рабовладельческом строе, присваивают себе весь прибавочный продукт или, точнее, безраздельно распоряжаются им. Если же учесть, что по сути и личной свободой человек не обладает при этом строе, то аналогия с рабовладением будет полной.
Поскольку олигархия госкапитализма сравнительно малочисленна - всего несколько тысяч человек вместе с членами семей (а если брать высшую часть олигархии - элиту элит, обладающую верховной властью, то число это сокращается до нескольких десятков человек), то абсолютно она тратит на свои нужды сравнительно немного (также как частный капиталист тратит на свои нужды обычно меньшую часть полученной им прибыли), но если сравнить численность олигархии и всего народа и долю национального дохода, присваиваемую олигархией, с тем, что достается народу, то окажется, что каждый олигарх получает в сотни раз больше, чем рабочий, крестьянин или рядовой служащий. Средний и низший слои правящего класса, соответственно, в совокупности используют большую часть национального дохода, чем олигархия, но на каждого, понятно, приходится меньше.
Общую численность правящего класса в СССР я оцениваю в 3–5 миллионов человек.
Рядовые члены партии являются не только обманутыми демагогией правящего класса, но еще и дойными коровами. Средний личный доход члена олигархии денежный, а главное в виде различного бесплатного обслуживания и жилья - во столько раз больше, чем у рядового труженика, во сколько и не снилось частному капиталисту на Западе, «…считается само собой разумеющимся, что каждая политическая партия (только у рабочих должно быть по-иному!) так или иначе оплачивает своих агентов деньгами или вознаграждает их должностями… Эти господа практикуют все то, против чего необходимо предостерегать рабочих».
В отчете так называемой Центральной ревизионной комиссии 26 съезду КПСС, также как на многих других съездах, не нашлось места для цифр. Комиссия, задача которой следить за финансами партии, не приводит даже цифры полученных членских взносов! «Доходная часть партийного бюджета складывается из поступлений членских взносов, отчислений от прибылей партийных издательств и прочих поступлений. Удельный вес членских взносов в среднем за год составлял две трети доходов партбюджета. За отчетный период доходная часть партийного бюджета значительно увеличилась как за счет поступлений членских партийных взносов, так и за счет издательской деятельности партии». Подумать только «значительно увеличилась» - какая превосходная «финансистская» формулировка! Почему бы не сказать «мал-мала побольше стала» - тоже красиво. «Наша партия располагает большими денежными и материальными ресурсами, которые направляются на содержание партийных органов, проведение ими организационной, пропагандистской и политической работы, подготовку кадров, на хозяйственные и другие мероприятия. Все эти расходы покрываются собственными средствами партии, без какой-либо дотации из государственного бюджета». А с какой стати народ должен оплачивать вашу роскошную жизнь? Нашли чем хвалиться, тем более, что это наглая ложь хотя бы потому, что большинство членов олигархии одновременно с партийными занимают и государственные посты - и сколько они тратят на себя, во сколько обходятся народу роскошные лимузины, загородные виллы и дворцы у теплых морей, мы можем только догадываться. «Я никогда не скрывал, что, на мой взгляд, массы в Германии гораздо лучше, чем господа вожди, особенно с тех пор, как партия, благодаря прессе и агитации сделалась для этих вождей дойной коровой снабжавшей их маслом, и вдруг Бисмарк и буржуазия эту корову прирезали».
У олигархии свои магазины, свои фабрики и заводы, которые изготавливают продукцию специально и только для олигархии - «чайки» и «зилы», пища и одежда, мебель и т. д., а за границей на валюту олигархия приобретает для себя то, что не производится в «социалистическом общенародном государстве».
Олигархия полностью «автономизировала» себя от общества, от народа. Тем хуже для нее.
Если в частно-капиталистическом обществе есть магазины для миллионеров, единственным препятствием для проникновения в которые являются деньги, то в «сферу обслуживания» олигархии не помогут проникнуть никакие деньги олигархия как зеницу ока охраняет свой желудок и тайну насыщения своего желудка. «Как бы ни был мал какой-нибудь дом, но, пока окружающие дома точно также малы, он удовлетворяет всем предъявляемым к жилищу общественным требованиям. Но если рядом с маленьким домом вырастает дворец, то домик съеживается до размера жалкой хижины. Теперь малые размеры домика свидетельствуют о том, что его обитатель совершенно нетребователен или весьма скромен в своих требованиях; и как бы ни увеличивались размеры домика с прогрессом цивилизации, но если соседний дворец увеличивается в одинаковой или еще в большей степени, обитатель сравнительно маленького домика будет чувствовать себя в своих четырех стенах все более неудовлетворительно, все более приниженно. Сколько-нибудь заметное увеличение заработной платы предполагает быстрый рост производительного капитала, быстрый рост производительного капитала вызывает столь же быстрое возрастание богатства, роскоши, общественных потребностей и общественных наслаждений. Таким образом, хотя доступные рабочему наслаждения возросли, однако то общественное удовлетворение, которое они доставляют, уменьшилось по сравнению с увеличивающимися наслаждениями капиталиста, которые рабочему недоступны, и вообще по сравнению с уровнем развития общества. Наши потребности и наслаждения порождаются обществом, поэтому мы прилагаем к ним общественную мерку, а не измеряем их предметами, служащими для их удовлетворения. Так как наши потребности и наслаждения носят общественный характер, они относительны».
Стоя на краю гибели, новое поколение правящего класса оказалось перед выбором - отказаться от части во имя сохранения целого или продолжать тупо идти к обрыву. Будучи более образованными людьми, чем предшествующее поколение, они наконец-то поняли, что «свобода слова», ограниченная, конечно, рамками «социалистического плюрализма» не так уж и опасна, более того - полезна, ибо выпускает пар из котла. Встав перед необходимостью убрать наиболее одиозные порождения системы, олигархия закрывает валютные магазины, но… оставляет тем же людям возможность покупать определенные товары за валюту не в магазинах, открытых взгляду любого прохожего, а в тиши «Внешторгбанка», куда взгляд постороннего не проникает. Понимая, что нижний слой правящего класса - директора заводов, секретари райкомов и т. д. безнадежно отстал, ибо представлен предыдущим поколением, олигархия встала перед проблемой исчезновения этого слоя - но как? Сделать то, что сделал в 1937-38 гг. Сталин невозможно, но избавиться от них нужно, нужна свежая кровь жилам правящего класса. И как будто бы был найден выход - конкурс, выборы пусть в правящий класс придут действительно наиболее энергичные, изворотливые, умные. Так-то это так, но кое-что было как всегда упущено из виду. «Демократизируясь» и оставляя привилегии только себе и лишая их средний и, особенно, низший слой, олигархия до предела сужает свою социальную базу. На первый взгляд кажется, что это не так, какая разница будет получать директор завода «паек» в закрытом распределителе или зарплату в несколько раз большую? Но все дело в том, что раньше он получал свой паек, свою зарплату независимо от реальных результатов работы, а теперь, чтобы получить только зарплату, он должен добиться, чтобы завод нормально работал. Но и этого мало - ведь на полученные деньги нужно иметь возможность что-то купить, значит нужно добиться, чтобы завод хорошо работал. И как раз в этот момент этот человек становится потенциальным экономическим противником существующего строя, а затем и политическим - ибо ни экономическая, ни политическая структура общества не дают и не дадут ему возможности хорошо работать. Отдельные личности в виде исключения могут это делать - они делали это во все времена и в любых условиях, но речь идет о сотнях тысяч людей, фундаменте государственного капитализма, который олигархия, не ведая, что творит, разбивает отбойными молотками. Ну, вот мы и вернулись к тому, с чего начали - олигархии приходится это делать, потому что у нее нет другого выхода. Но она начинает чувствовать всю опасность происходящего, отсюда метания из стороны в сторону, начавшиеся разговоры о том, что выборы руководителей - это не так уж и хорошо и т. д. и т. п. Олигархия не может не прислушиваться к нижнему слою правящего класса, который попал в весьма трудное положение - не имея возможности достигнуть успехов в работе, они оказываются перед угрозой смены на следующих выборах - ведь это в первый раз можно было под флагом «демократии» навязать трудящимся тех, кого было нужно, удастся ли это во второй раз - очень проблематично.
Что можно сказать о государстве, обществе, которое на восьмом десятилетии своего существования, добившись огромных успехов в развитии промышленности, первым запустив спутник, распределяет среди «наиболее отличившихся» товары повседневного спроса, а продукты питания в большинстве районов страны - по карточкам?
Госкапитализм не в состоянии удовлетворить ни одной потребности народа, ни материальной, ни духовной - от правды и книг до туалетной бумаги и автомобилей.
Он действительно не может их удовлетворить.
Из такого положения естественно вытекают естественные последствия: воровство, взяточничество, спекуляция. Тоже своеобразные способы распределения в «реальном социализме». Все эти три «прекрасных социалистических» явления расцветают с каждым годом все пышнее. Человек вынужден приспосабливаться и он приспосабливается. Я не знаю размеров хищений, их никто не знает, даже те, кто думает, что знает, но, во всяком случае, счет идет на десятки миллиардов. И в этом нет ничего удивительного как относятся к человеку, так он и отвечает. Жаль только, что это здорово развращает людей, а от крепко засевших привычек будет трудно избавляться даже тогда, когда исчезнут социальные корни этих явлений.
Эксплуатация рабочих промышленности СССР
Показатели 1965 1970 1975 1976 1977 1978 1979
Численность рабочих млн. промышленности чел. 22,6 25,6 27,0 28,1 28,0 28,9 29,2
Национальный доход, млрд. созданный в промыш. руб. 100 148 191 200 207 216 220?
Годовая зарплата рабочих промышл-ти 27,4 40,2 53,1 56,6 58,8 61,0 63,1
Среднемесячная зарплата рабочего промышл. руб. 101 131 161 168 172 176 180
Доля рабочих пром. в млрд. общ. фондах потреблен. руб. 12,3 18,1 24,2 25,7 26,7 28,1 29,1
Объем производства этилового спирта млн. декалитр. 236 300 539 566 602 638 665
Цена 1 дл спирта рублей 4,7 4,7 4,7 4,7 4,7 4,7 4,7
Потребление спирта на душу населения литров 10,2 12,4 21,3 22,1 23,3 24,5 25,3
В пересчете на водку 0,5 л 49 60 102 106 112 118 121
Цена 0,5 л водки руб. 3 3 4 4 4 4 4,5
Общая пена водки млрд. руб. 34 43 103 109 116 122 144 Бюджет СССР 102 157 219 232 248 266 282
Доля доходов от водки в государст. бюджете % 33,2 27,4 47,1 46,9 46,8 45,9 51,2
Розничный товарооборот млрд. руб. 105 155 210 220 231 241 254
Доля доходов от водки в рознич. товарообор. % 33,1 27,7 49,0 49,5 50,3 50.6 56,7
Цена водки, оплачиваемая рабочими промышл. млрд. руб. 10,0 12,2 27,7 29,4 31,1 32,3 38,0
Налоги, выплачиваемые рабочими промышлен. 2,7 4,0 5,3 5,6 5,9 6,1 6,3
Остаток зарплаты рабочих промышлен. 14,7 24,0 20,1 21,5 21,5 22,6 18,8
Остаток зарплаты раб. с учетом монопольных цен 7,4 12.0 10,0 10,8 10,8 11,3 9,4
Доля рабочих промышл. во вкладах в сберкассы 5,5 13,2 24,5 27,8 31,3 34,8 38,6
Доля рабочих промышл. в национальном доходе, созданном в промышлен. % 7,4 8,1 5,3 5,3 5,2 5,2 4,8
Номинальная норма прибавочной стоимости % 305 310 300 296 293 294 281
Действительная норма прибавочной стоимости % 1253 1136 1793 1802 1817 1813 2200
Время, в течение которого рабочий промыш. работает на себя мин. 40 44 28 27 27 23
% 8,1 8,9 5,7 5,5 5,5 5,5 4,9
Время, в течение которого рабочий промыш. работает на олигархию часов и мин. 7-35 7-31 7-47 7-48 7-48 7-52
«…стоимость рабочей силы определяется стоимостью жизненных средств, необходимых для того, чтобы произвести, развить, сохранить и увековечить рабочую силу». «Каждый рабочий в среднем (т. е. считая на круг)получает в год заработной платы 246 рублей, а капиталисту приносит прибыли 252 рубля в год. Отсюда следует, что рабочий меньшую (!) половину дня работает на себя, а большую (!) половину дня (6 (шесть) рублей составляют 2,5 %) - на капиталиста». «…академик Е. С. Варга исчислил норму прибавочной стоимости в промышленности США за ряд лет. В 1899 г. она составляла 128 %, в 1929 г.- 158, в 1939 г.- 200, в 1950 г. - 219, в 1955 г. - 235 %. А в 1966 г. по подсчетам проф. С. Л. Выгодского, норма прибавочной стоимости в обрабатывающей промышленности США составила 314 %».
Из таблицы «Эксплуатация рабочих промышленности СССР» видно, какой именно эксплуатации и в каких размерах подвергались рабочий в СССР в период 1965-79 годов. Что изменилось с тех пор? Ничего, кроме того, что монопольные цены еще более выросли, а бутылка водки стала стоить не 4,5 рубля, а 10 рублей. Даже, если поверить олигархии, что потребление водки уменьшилось в 2 раза за три года, то доход от ее продажи остался тот же, что и в 1979 году. При этом нужно учесть, что в течение этих трех лет получен дополнительный доход от продажи водки примерно в 200 миллиардов рублей. Олигархия добилась своей главной цели - выкачать из народа как можно больше средств на «перестройку». Но уменьшилось ли спаивание народа? Уменьшение или совершенная ликвидация спаивания народа теоретически возможно в двух случаях - 1. введение сухого закона или 2. установление на водку действительной цены - несколько копеек за бутылку - ни то, ни другое невозможно при госкапитализме.
Я не считаю представителей олигархии дураками, поэтому не верю, что они заранее не знали, к чему приведет «борьба» за трезвость путем установления столь высоких цен на водку, при некотором ограничении ее производства - к самогоноварению и замене алкоголя другими дурманами. Таким образом, на это шли сознательно - ведь такая «борьба» с пьянством давала материальные выгоды в виде увеличения дохода и политические - теперь уже якобы не олигархия спаивает народ, а он «сам» спаивает и одурманивает себя. Но еще незабвенный А. Микоян говорил, что «от хорошей жизни пьяным не напьешься»…
Абсолютное производство спирта в 1980 году увеличилось в 13 раз по сравнению с 1913 годом. Если же учесть, что еще в 1949 г. было произведено только 54,9 миллиона декалитров спирта, то «выдающимся марксистам-ленинцам» понадобилось всего 30 лет, чтобы в 13 раз превзойти дореволюционный уровень - 55 млн. дал. В 1945 г. было произведено 26,5 млн. декалитров спирта, т. е. за 35 лет производство спирта увеличилось в 26 раз! На душу населения в 1980 г. было произведено спирта в 7,5 раз больше, чем в 1913 г. Проще говоря, соотношение такое же, как если бы в 1913 г. один человек выпивал бутылку водки раз в неделю, а сейчас - каждый день. Если учесть, что грудные младенцы пока еще у нас не пьют, то в общем эта картина близкая к действительности. Итак, «строитель коммунизма» пьет спиртных напитков в 7,5 раз больше, чем несчастный, забитый, оплеванный, замордованный, угнетенный и эксплуатируемый, темный, неграмотный, суеверный, пьяный в стельку русский мужик. С чего бы это? «Потребление продуктов определяется общими условиями, в которые поставлены потребители, а сами эти условия основаны на антагонизме классов. Хлопок, картофель и водка представляют собой наиболее распространенные предметы потребления. Картофель породил золотуху; хлопок в значительной степени вытеснил лен и шерсть, несмотря на то, что шерсть и лен во многих отношениях полезнее хлопка, хотя бы с точки зрения гигиены; наконец, водка взяла верх над пивом и вином, несмотря на то, что водка, если ее употреблять в качестве пищевого продукта, является, по общему признанию, отравой. В течение целого столетия правительства тщетно боролись с этим европейским опиумом; экономика победила; она продиктовала свои законы потребления». «Что при данных обстоятельствах пьянство среди рабочих - столь же необходимый продукт условий их жизни, как тиф, преступность, судебный пристав и прочие общественные болезни, столь необходимый, что можно вычислить заранее среднее число людей, предающихся пьянству, - об этом г-ну Заксу опять-таки знать не полагается. Впрочем, еще мой старый школьный учитель говаривал: „Простой народ ходит в кабак, а господа - в клуб“, а так как я бывал и там и здесь, то я могу это подтвердить».
Данные о производстве спирта и продаже алкогольных напитков не публикуются с 1970 г. Производство спирта за 1970-80 годы определено мной на основе динамики производства спирта за предыдущие годы и в соответствии с публикуемой в ежегодниках «Народное хозяйство СССР» динамикой относительного роста продажи спиртных напитков в сопоставимых ценах.
«Еще в 1936 г., разоблачая легенду о „русском пьянстве“, товарищ Микоян говорил: „Некоторые думают и говорят, что у нас, мол, много пьют, а за границей, вот, мало пьют. Это в корне неверное представление. Вот цифры душевого потребления водки, вина и пива в переводе на чистый спирт в 1931 году: во Франции - 18,9 литра, в Бельгии - 11,2, в Англии - 3,2, в СССР 1,6 (Во-первых, в 1931 г. в СССР было произведено только спирта 389 млн. литров и, если верить „товарищу“ Микояну, то население СССР в 1931 г. превышало 243 миллиона человек, а на самом деле даже в 1940 г. только 194 млн. человек, а ведь пиво и вино тоже производились, во-вторых, почему, выступая в 1936 г., он говорил о 1931 г.? Не потому ли, что в 1935 г. было произведено уже 607, а в 1936 г. 695 млн. литров только спирта? Так что Англию, по крайней мере, ему пришлось бы исключить из своего списка). Но почему же до сих пор шла слава о русском пьянстве? Потому что при царе народ нищенствовал, и тогда пили не от веселья, а от горя, от нищеты. Пили именно, чтобы напиться и забыть про свою проклятую жизнь, (это все „товарищ“ Микоян говорит). Достанет иногда человек на бутылку водки и пьет, а денег при этом на еду не хватало, кушать было нечего, и человек напивался пьяным. Теперь веселее стало жить. От хорошей и сытой жизни пьяным не напьешься (Браво, „товарищ“ Микоян!) Навыки, привычки, вкусы обусловлены экономикой. В старой России буржуа и дворяне воспитывали у народа вкус к сивухе из „монопольки“, что соответствовало отсталой экономики той эпохи и было выгодно правящим буржуазно-помещичьим классам. Производство виноградного вина, шампанского и пива мы расширяем из года в год, а водку стараемся постепенно вытеснять из потребления“. Комментарии, как говорится, излишни.
Кто может передать боль матери, у которой родился ребенок-урод? Сколько таких неполноценных детей на совести олигархии, спаивающей народ? Сколько преступлений, совершенных одурманенными алкоголем людьми, на совести олигархии? Впрочем, смешно спрашивать о „совести“ олигархию - таковой у нее нет, да и никакая совесть ничего не решит, когда в дело вступают законы экономики. Из таблицы видно, что рост производства спирта и других видов алкоголя в целом обусловлен экономическими и политическими причинами, потребностями госкапитализма - наиболее яркие примеры - в 1957 году, следующем после „разоблачения культа“, производство спирта подскочило почти на 30 миллионов декалитров - больше, чем всего было произведено в 1945 году, или возьмем коллективизацию - в 1931 г. производство спирта увеличилоcь на 1/3 треть! репрессии - опять резкий рост, превышающий обычный рост в предшествующие годы. Сталин сознательно спаивал народ (вернее все же сказать госкапитализм спаивал), его преемники, толкаемые сначала политическими причинами, а потом и экономическим загниванием довели пьянство до абсурда, даже с точки зрения самой олигархии. Вместо серпа и молота олигархии было бы уместней начертать на своем знамени поллитровку с белой головкой - символ, водку-спасительницу, верную помощницу - единственное, хотя и временное спасение, а в конечном счете еще одну причину гибели.
Цена на спирт взята из прейскуранта 05–01 „Оптовые цены на химическую продукцию“, часть 1, с. 144–46 - сырец из пищевого сырья, ГОСТ 131-61, содержание основного вещества в % - 88,0, оптовая пена в руб. и коп. за 1 декалитр безводного алкоголя - 2-00 р. Спирт этиловый ректификованный высшей очистки ТУ 5947-72, 96,2 %, 4-70 р. Таким образом, мной взята самая высокая оптовая цена на спирт (а не себестоимость), т. е. наименее выгодная для моих расчетов.
Что же касается монопольных цен, то я предлагаю сравнить оптовые и розничные цены на некоторые товары: макароны за 1 кг
42 коп.; масло растительное за 1 кг - 73 коп.; соль за 1 кг - 0,7 коп.; чай за 1 кг - 4р.79 коп.; сахар за 1 кг - 46 коп; маргарин за 1 кг 89 коп.; табак - за 1 шт. - 0,6 коп.; пиво за 1 бут. - 7,5 коп.; шампанское - за 1 бут. - 1 р. 27 коп.; вино виноградное - за 1 бут. - 97 коп.
Это пищевые продукта, которые, как утверждает олигархия, она продает народу чуть ли не ниже себестоимости.
Обувь кожаная за 1 пару - 5 руб. 77 коп.; ковры за 1 м2 11р.71 коп.; бельевой трикотаж х/б за 1 шт. - 87 коп.
Таким образом, если пищевые продукты продаются в среднем в два раза стоимости, то промышленные товары продаются по ценам в 5-10 раз выше стоимости, поэтому, когда я делю зарплату рабочего пополам, чтобы показать влияние монопольных цен, я оказываю олигархии услугу - в действительности рабочему и другим простым труженикам всех сфер остается еще меньше.
С мясом, молоком дело сложнее - отбирая у крестьян хлеб, зерно, практически бесплатно, олигархия включает стоимость машин и удобрений (не просто дорогих, но ненужных на 80 %) в себестоимость производства мяса и молока. Так уж сложилось исторически в первую пятилетку - хлеб, хлеб и еще раз хлеб, о мясе, к тому же дешевом, тогда мало кто думал. Но прошли десятилетия и палка вторым своим кондом все же ударила олигархию по голове себестоимость мяса превысила его розничную пену. Олигархия сама себя загнала в угол: повысить цены на зерно нельзя, тогда придется повысить цены на хлеб либо на мясо - и то и другое равно политическому самоубийству. Понизить цены на мясо - тогда нужно повысить цены на зерно и опять же хлеб. Заколдованный круг. „Но заставить сначала платить по 20 франков за гектолитр пшеницы, чтобы заняться затем общим распределением тех лишних 16 франков, которые были взяты с потребителей, - этого действительно совершенно достаточно для того, чтобы социальный гений меланхолически отправился шествовать по своему зигзагообразному пути и разбил себе голову о первый попавшийся угол“.
Так называемые „общественные фонды потребления“. Сколько из них в действительности получают рабочие и все трудящиеся и каков уровень, например, медицинского обслуживания, говорит всего лишь один факт: детская смертность в СССР в 1965 г. составила 27,2 на одну тысячу живорожденных до 1 года, в 1970 г. - 24,7, а в 1974 г. - 27,9. С тех пор и до 1988 г. данные о детской смертности не публиковались. Для сравнения - в 1973 г. в США тот же показатель - 17,6, а в 1976 - 16,1, т. е. в СССР детская смертность была тогда на 57,7 % выше, чем в США и выше, чем у негров, индейцев и пуэрториканцов, у которых детская смертность на 30–40 % выше, чем у белых. И ведь подумать только, сколько слез пролила олигархия о положении несчастных американских негров, об индейцах и говорить не приходится. Все познается в сравнении, но лицемерие советской олигархии сравнивать не с чем. CCCР - единственная страна в мире, где растет детская смертность, и одной из причин этого трагического положения, пожалуй, главной причиной, является алкоголь, по потреблению которого СССР прочно удерживает первое место в мире, оставив далеко позади весь мир.
Итак, мы выяснили, что рабочий в СССР работает на себя всего несколько минут из восьмичасового рабочего дня.
Доходы от алкоголя составляют половину доходов государственного бюджета СССР, алкоголь занимает более половины розничного товарооборота, т. е. в целом по стране народ тратит на водку и прочие спиртные напитки больше, чем на все остальное - пищу, одежду и т. д.
Вопреки распространенному мнению, монопольно высокие цены установлены не только на автомобили, золото, ковры или водку. Они установлены на все товары, кроме нескольких видов продовольствия - мясо, молоко, масло, но убытки от их продажи населению перекрываются прибылью от продажи других продовольственных товаров (не считая спиртных напитков). Кроме того, цена имеет смысл, когда к этой цене есть товар. Но мясо в СССР по „низкой цене“ купить (кроме Москвы) практически невозможно, его просто нет в магазинах. Мясо можно купить только в 2–4 раза дороже. Кроме того, чтобы что-то купить в СССР, нужно отстоять огромную очередь, т. е. потратить свое свободное время, которое вопреки столь же распространенному мнению, чего-то стоит и стоит дорого.
„Монопольные цены“ установлены на все „товары“, точнее, на всю продукцию промышленности и сельского хозяйства, на все виды услуг, оказываемых населению. От спички до самолета. Только на спички монопольная цена реализуется непосредственно, а на самолет отчасти непосредственно (через цены на билеты), отчасти косвенно, включением этой цены в другие товары.
На товары, непосредственно поступающие в народное потребление, т. е. в розничную торговлю, установлены цены, превышающие стоимость их производства, посредством установления на эти товары так называемого „налога с оборота“, т. е. фактически косвенного налога с народа. …самая значительная часть поступает от налогов на предметы массового потребления, от урезывания на каждом шагу маленькими долями - незаметными, но дающими в сумме многие миллионы, - доходов всех граждан, преимущественно же более бедных». «Никакие изменения в форме налогового обложения не могут вызвать существенного изменения в отношениях между трудом и капиталом… Тем не менее, если нужно выбирать между двумя системами налогового обложения, мы рекомендуем полную отмену косвенных налогов и общую замену их прямыми налогами. Потому что косвенные налоги повышают цены на товары, так как торговцы прибавляют к этим ценам не только сумму косвенных налогов, но и процент и прибыль на капитал, авансируемый на их уплату; Потому что косвенные налоги скрывают от каждого отдельного лица сумму, которую оно платит государству, тогда как прямой налог ничем не замаскирован, взимается открыто и не вводит в заблуждение даже самого темного человека. Прямые налоги, следовательно, побуждают каждого контролировать правительство, тогда как косвенные налоги подавляют всякое стремление к самоуправлению».
Все товары продаются выше стоимости?! Но это невозможно! Все дело в том, что мы говорим не о частном капитализме, а о государственном. А у него свои, присущие только ему законы. Действительные товарно-денежные отношения при государственном капитализме занимают сравнительно небольшое место вместе со спекуляцией величина товарных отношений вряд ли превышает 10 % от общей величины обмена и занимает подчиненное место и, рассматривая государственно-капиталистические отношения обмена, мы имеем полное право отвлечься от этого незначительного процента, тем более, что К. Маркс давным-давно исследовал товарно-денежные отношения с исчерпывающей полнотой.
При государственном капитализме нет частного обмена (за исключением того, о чем я только что говорил), а значит нет и не может быть товарно-денежных отношений. Рубль, «цены» и прочие аксессуары, доставшиеся от прошлого - всего лишь маска действительных отношений обмена, которые при госкапитализме в корне, в принципе отличаются от частно-капиталистических тем, что направляются из одного центра одним хозяином, которому принадлежат все средства производства и жизненные средства - государством, которое фактически является одной гигантской монополией, отличающейся от какой-нибудь крупной частно-капиталистической монополии не только тем, что она одна. но и тем, что она еще и обладает государственной властью. (Насколько эффективно такое управление и что в конечном итоге из него получается - это уже другой вопрос). Именно поэтому госкапитализм и может устанавливать «цены» практически не считаясь с затратами производства - как в сторону повышения, так и в сторону понижения «цены», смысл которых сводится к одному - с помощью этих «цен» отнять у рабочего 19/20 произведенного им прибавочного продукта. Ограничение здесь только одно олигархия не может отобрать у рабочего все и она милостиво бросает ему кусок, чтобы он не умер с голоду, и не забывает при этом напомнить, что он должен благодарить денно и нощно за этот кусок - «партию и правительство».
Единственное действительное назначение «цен» и «денег» - этого анахронизма в условиях централизованной экономики - маскировка ограбления масс.
Государственно-капиталистическая система распределения очень хорошо скрывает тайну эксплуатации, но одновременно она же все больше и больше становится неуправляемой в силу своей чрезвычайной запутанности. Она сама неизбежно порождает эту запутанность и неуправляемость, так как по природе своей не должна и не может быть ясной и открытой.
В 1960 году олигархия «увеличила» «золотое содержание» рубля в 4 раза, а масштаб цен и заработную плату - в 10 раз, это доказало только одно - что «золотое содержание», «золотой масштаб цен» в условиях централизованной экономики - глупость, но это еще одна глупость с помощью которой эксплуатируются массы.
При госкапитализме «деньги» всего лишь извращенная форма удостоверений на долю в общественном продукте. А раз нет частного обмена, золотой эквивалент теряет всякий смысл, - поэтому до установления в 1950 году «золотого содержания», без него прекрасно обходились.
Легко можно было бы обойтись без этих иезуитских «методов» «распределения», когда одной рукой дают, а другой безвозмездно отбирают различными способами большую часть того, что дали, и социалистическое общество обойдется и без этих «методов» и без этого ограбления, но требовать того же от госкапитализма все равно, что частного капиталиста просить обойтись без прибыли. «Способность всех продуктов, деятельностей, отношений к обмену на нечто третье, вещное, на нечто такое, что в свою очередь может быть обменено на все без разбора - т. е. развитие меновых стоимостей и денежных отношений - тождественна всеобщей продажности, коррупции. Всеобщая проституция выступает как необходимая фаза развития общественного характера личных задатков, потенций, способностей, деятельностей. Выражаясь более вежливо: всеобщее отношение полезности и годности для употребления. Приравнивание неоднородного, по меткому определению денег у Шекспира. Страсть к обогащению как таковая невозможна без денег, всякое иное накопление и всякая иная страсть к накоплению представляется чем-то примитивным, ограниченным, обусловленным, с одной стороны, потребностями, с другой стороны - ограниченной природой продуктов».
Что касается так называемого «материального благосостояния», то простой расчет показывает, что если в 1979 году рабочий получил 2000 рублей и, отказав себе в чем-то купил ковер за 300 рублей, а в 1980 году получив реально меньше, чем в 1979 г., например, 1900 рублей по курсу 1979 г. и смог купить шкаф за 150 рублей, то спрашивается - увеличилось ли его «материальное благосостояние»? Несмотря на падение реальных доходов, сумма вещей в его владении, конечно, увеличилась. Так называемое «материальное благосостояние» росло во все времена (исключая периоды войн, стихийных бедствий и революций), потому что во все времена общество в целом всегда получает больший или меньший прибавочный продукт - в противном случае мы до сих пор сидели бы в пещерах. Так что вопли олигархии о «росте материального благосостояния» просто смешны - этот рост не является какой-то их исключительной заслугой, этот рост сам по себе присущ любому обществу. Все дело в размерax этого роста, в скорости его, т. е. растет ли это «материальное благосостояние» в каждом следующем году быстрее, чем в предыдущем. А вот здесь-то как раз у олигархии дела обстоят крайне неважно.
Реальный доход общества и каждого его члена может падать ниже прежнего при одновременном росте «материального благосостояния», если этот термин вообще имеет право на существование, потому что затушевывает суть дела. «Все развитие человеческого общества после стадии животной дикости начинается с того дня, как труд семьи стал создавать больше продуктов, чем необходимо было для ее поддержания, с того дня, как часть труда могла уже затрачиваться на производство не одних только жизненных средств, но и средств производства. Избыток продукта труда над издержками поддержания труда и образование и накопление из этого избытка общественного производственного и резервного фонда - все это было и остается основой всякого общественного, политического и умственного прогресса. В предшествующей истории этот фонд составлял собственность того или иного привилегированного класса, которому вместе с этой собственностью доставалась также политическая власть и духовное руководство. Предстоящий социальный переворот впервые сделает этот общественный производственный и резервный фонд, т. е. всю массу сырья, орудий производства и жизненных средств, действительно общественными, изъяв его из распоряжения привилегированного класса и передав его всему обществу как общее достояние».
Тезис олигархии и ее лакеев о том, что рост зарплаты должен отставать от роста производительности труда, не выдерживает никакой критики. При госкапитализме этот тезис всего лишь маскирует то, что в действительности производительность труда сейчас если не падает, то растет очень медленно и то, что у рабочих отнимается относительно и абсолютно большая часть созданного ими прибавочного продукта. В самом деле: если сегодня рабочий произвел 50 деталей - 25 деталей (условно, конечно, не вдаваясь в детали этого процесса) идут ему в качестве зарплаты, 25 - обществу. Завтра он произведет 100 деталей. Так почему же он теперь не может «получить» 50 деталей, т. е. в два раза больше, если он поднял производительность труда в 2 раза? Почему это невозможно или невыгодно? Как раз наоборот - это выгодно и возможно, но… невозможно при госкапитализме.
При социализме и рабочий и общество будут получать равную выгоду и будут равно заинтересованы в повышении производительности труда. Но социалистическое общество, в результате и на основе роста производительности труда, будет снижать «цены» и так повышать оплату рабочих и всех тружеников. Кстати, именно такой сбалансированный рост доходов общества и каждого его члена в соответствии с ростом производительности труда - еще одна гарантия от кризисов при социализме.
Эксплуатация труда также является одним из негативных аспектов глобальной экономики, в условиях которой опасный и вредоносный труд переносится из богатых стран в более бедные. Таким образом, вредоносные виды трудовой деятельности должны также рассматриваться в макроэкономическом плане. Указанные вопросы более подробно изучаются в других разделах настоящей Энциклопедии.
Эксплуатация труда стоит труда. Поскольку труд, выполняемый капиталистическим предпринимателем, обусловлен лишь противоположностью между капиталом и трудом, он входит в издержки на его надсмотрщиков (промышленных унтер-офицеров) и уже учтен под рубрикой заработной платы, совершенно так же как издержки, вызываемые надсмотрщиком над рабами и его кнутом, учтены в издержках производства рабовладельца. Эти издержки, совершенно так же как и большая часть торговых издержек, относятся к faux frais капиталистического производства. Там, где речь идет об общей норме прибыли, в расчет не принимаются также и те хлопоты, которые доставляют капиталистам их собственная конкуренция друг с другом и их попытки надуть друг друга; равным образом в расчет здесь не принимается и та большая или меньшая ловкость, с которой один капиталистический предприниматель в отличие от другого умеет при наименьших издержках выжать из своих рабочих наибольшее количество прибавочного труда и реализовать этот выжатый прибавочный труд в процессе обращения. Рассмотрение всего этого относится к исследованию конкуренции капиталов. Это исследование имеет дело вообще с борьбой между капиталистами и с их усилиями урвать себе возможно большее количество прибавочного труда, и оно касается только распределения прибавочного труда между различными отдельными капиталистами, но не затрагивает ни его происхождения, ни его общих размеров.
Эксплуатация труда в нефтяной промышленности была невероятно жестокой. Трудно представить себе более мрачные условия труда и быта рабочих даже в неприглядных условиях царской России.
Эксплуатация труда капиталом вызывает непримиримые противоречия между пролетариатом и буржуазией, ожесточенную классовую борьбу.
Степень эксплуатации труда, присвоение прибавочного труда и прибавочной стоимости, повышается в частности посредством удлинения рабочего дня и интенсификации труда. Оба эти пункта подробно исследованы в Капитале, кн. I, когда речь шла о производстве абсолютной и относительной прибавочной стоимости. Существует много таких факторов интенсификации труда, которые предполагают увеличение постоянного капитала по сравнению с переменным, следовательно, понижение нормы прибыли, - например, если рабочему приходится наблюдать за большим числом машин.
Степень эксплуатации труда, присвоение прибавочного труда и прибавочной стоимости, повышается в частности посредством удлинения рабочего дня и интенсификации труда. Оба эти пункта подробно исследованы в книге I, когда речь шла о производстве абсолютной и относительной прибавочной стоимости. Существует много таких моментов интенсификации труда, которые предполагают увеличение постоянного капитала по сравнению с переменным, следовательно понижение нормы прибыли, - напр. При этом, - как и при большей части способов, служащих для производства относительной прибавочной стоимости, - те же самые причины, которые вызывают возрастание нормы прибавочной стоимости, могут обусловливать уменьшение массы прибавочной стоимости, приходящейся на данную величину всего вложенного капитала. Но существуют другие моменты интенсификации труда, как, напр.
Степень эксплуатации труда, присвоение прибавочного труда и прибавочной стоимости, повышается в частности посредством удлинения рабочего дня п интенсификации труда. Оба эти пункта подробно исследованы в книге I, когда речь шла о производство абсолютной н относительной прибавочной стоимости. Существует много таких моментов интенсификации труда, которые предполагают увеличение постоянного капитала по сравнению с переменным, следовательно понижение нормы прибыли, - напр. При этом, - как и при большей части способов, служащих для производства относительной прибавочной стоимости, - те же самые причины, которые вызывают возрастание нормы прибавочной стоимости, могут обусловливать уменьшение массы прибавочной стоимости, приходящейся на данную величину всего вложенного капитала. Но существуют другие моменты интенсификации труда, как, напр.
Степень эксплуатации труда, присвоение прибавочного труда и прибавочной стоимости, повышается в частности посредством удлинения рабочего дня и интенсификации труда.
Усиление эксплуатации труда монополистическим капиталом при отсутствии действенных профилактических мер борьбы с возникающими в процессе работ опасными и вредными для здоровья факторами отрицательно сказывается на защитных свойствах человеческого организма и ведет к истощению его нервно-психической системы.
Эта форма эксплуатации чужого труда основана на внеэкономическом принуждении.
Анархия капиталистического производства и эксплуатация труда капиталом делают неизбежными экономические кризисы перепроизводства, которые время от времени потрясают капиталистические страны.
Таким образом при неизменяющейся степени эксплуатации труда одна и та же норма прибавочной стоимости выражалась бы в понижающейся норме прибыли, потому что вместе с материальными размерами постоянного капитала возрастает, хотя и не в той же пропорции, и величина стоимости постоянного, а следовательно и всего, капитала.
Наконец, при неизменной степени эксплуатации труда общая норма прибыли может изменяться, если сумма прилагаемого труда относительно изменяется по сравнению с постоянным капиталом вследствие технических перемен в процессе труда. Но такие технические перемены всегда должны обнаруживаться в изменении стоимости товаров, а потому должны всегда сопровождаться изменением стоимости товаров, на производство которых теперь требуется больше или меньше труда, чем требовалось раньше.
Таким образом при неизменяющейся степени эксплуатации труда одна и та же норма прибавочной стоимости выражалась бы и понижающейся норме прибыли, потому что вместе с материальными размерами постоянного капитала возрастает, хотя и не в той же пропорции, и величина стоимости постоянного, а следовательно и всего, капитала.
Наконец, при неизменной степени эксплуатации труда общая норма прибыли может изменяться, если сумма применяемого труда относительно изменяется по сравнению с постоянным капиталом вследствие технических перемен в процессе труда. Но такие технические перемены всегда должны обнаруживаться в изменении стоимости товаров, а потому должны всегда сопровождаться изменением стоимости товаров, на производство которых теперь требуется больше или меньше труда, чем требовалось раньше.
Прибыль при капитализме - результат эксплуатации труда капиталом, в ней воплощена прибавочная стоимость, созданная неоплаченным трудом рабочих и присвоенная классом эксплуататоров-капиталистов. В социалистической экономике прибыль определяет тот вклад, который каждое предприятие вносит в развитие общественного производства, в умножение общественного богатства.
Наконец, при неизменной степени эксплуатации труда общая норма прибыли может изменяться, если сумма применяемого труда относительно изменяется по сравнению с постоянным капиталом вследствие технических перемен в процессе труда. Но такие технические перемены всегда должны обнаруживаться в изменении стоимости товаров, а потому должны всегда сопровождаться изменением стоимости товаров, на производство которых теперь требуется больше или меньше труда, чем требовалось раньше.
Таким образом, при неизменяющейся степени эксплуатации труда одна и та же норма прибавочной стоимости выражалась бы в понижающейся норме прибыли, потому что вместе с материальным объемом постоянного капитала возрастает, хотд и не в той же пропорции, и величина стоимости постоянного, а следовательно и всего, капитала.
Во всех этих формулах действительная степень эксплуатации труда, пли норма прибавочной стоимости, выражена неправильно. Пусть рабочий день равняется 12 часам.
Во всех этих формулах действительная степень эксплуатации труда, или норма прибавочной стоимости, выражена неправильно. Пусть рабочий день равняется 12 часам.
Маркс рассматривал этот показатель как степень эксплуатации труда капиталом, поскольку норма прибавочной стоимости показывает сколько часов рабочий создает прибыль для капиталиста, на каждый час, когда он создает стоимость своих средств существования.
Господство монополий ведет к повышению степени эксплуатации труда в самой сфере производства. Монополии в первую очередь стремятся увеличить количество прибавочного труда наемных рабочих. В этих целях монополисты совершенствуют и усиливают методы получения абсолютной и относительной прибавочной стоимости. В погоне за сверхприбылью они затрачивают большие средства на научные исследования, скупают патенты на новую технику, совершенствуют формы организации производства.
Во всех этих формулах действительная степень эксплуатации труда, или норма прибавочной стоимости, выражена неправильно. Пусть рабочий день равняется 12 часам.
Таким образом, при неизменяющейся степени эксплуатации труда одна и та же норма прибавочной стоимости выражалась бы в понижающейся норме прибыли, потому что вместе с материальным объемом постоянного капитала возрастает, хотя и не в той же пропорции, и величина стоимости постоянного, а следовательно и всего, капитала.
Быть может, это видится вам как циничная эксплуатация труда Фейнмана, которая началась после его смерти, напоминающая новые издания старых записей рок-звезд, которых уже нет в живых.
Различие этих двух величин составляет необходимое условие эксплуатации труда капиталом. Ибо разница между стоимостью рабочей силы и стоимостью, произведенной трудом рабочего, целиком и полностью достается капиталисту.
Поэтому ясно, что при одинаковой степени эксплуатации труда, при одинаковой действительной норме прибавочной стоимости годовые нормы прибавочной стоимости у капиталистов А и В должны находиться в обратном отношении к величинам тех переменных денежных капиталов, которые им необходимо было авансировать для того, чтобы в течение года привести в движение одинаковую массу рабочей силы.
Далее, в ходе капиталистического воспроизводства отношения эксплуатации труда капиталом не только непрерывно возобновляются, но и расширяются. Все новые и новые массы рабочих попадают под ярмо капиталистической эксплуатации, все выше становится степень эксплуатации. Таким образом, капиталистическое воспроизводство непрерывно связано с ростом классовых противоречий буржуазного общества.
ФОРДИ ЗМ - изнурительная, гнусная форма эксплуатации труда рабочих в капиталистических странах; система капиталистической организации производства, названная по имени американского автомобильного промышленника Генри Форда, применившего ее на своих предприятиях. Повышая интенсивность труда рабочего за счет усиления его эксплуатации, система фордизма приносит огромные прибыли предпринимателям и ведет к полному истощению физических и духовных сил рабочего.
Создал ряд социальных романов, реалистически обличавших зверскую эксплуатацию труда капиталом, разоблачавших цинизм буржуазного образа жизни.
Локк сводит и ту и другую ренту к эксплуатации труда. Он занимает такую же позицию, как и Петти. Оба выступают против насильственного регулирования процента. Землевладельцы заметили, что с понижением процента стоимость земли возрастает.
Чистый доход социалистического общества - результат свободного от эксплуатации труда производителей и выражает отношения как производства, так и распределения.
ДЕНЕЖНЫЙ КАПИТАЛ-деньги, используемые для извлечения дохода путем эксплуатации чужого труда. Существовал в рабовладельческом и феодальном обществах в виде ростовщич.
В рассматриваемом случае уменьшение прибыли связано с увеличением эксплуатации труда, и ее исчезновение на известном пункте наступает не потому, что рабочий или кто-либо другой получает весь свой продукт, а потому, что физически невозможно работать сверх определенного количества рабочего времени или увеличивать интенсивность труда сверх определенной степени интенсивности.
При капитализме воспроизводятся капиталистические общественно-производственные отношения, отношения эксплуатации труда капиталом. Поэтому орудия труда, сырье и другие производственные материалы облекаются в специфическую форму капитала, а производственный процесс, осуществляемый под командой капиталиста, является лишь средством извлечения прибавочной стоимости, увеличения капитала. В каждой капиталистической стране общественное воспроизводство выступает в качестве воспроизводства совокупного капитала, принадлежащего классу капиталистов.
Характер хозяйства - самопотребителъский, коммерческий; характер эксплуатации труда - продажа своей рабочей силы, как главный источник средств к жизни, и покупка рабочей силы, как необходимое следствие расширения посевов за пределы рабочей способности семьи.
Мы получаем здесь для различных сфер производства при одинаковой эксплуатации труда очень различные нормы прибыли, соответственно различному органическому строению капиталов.
Мы получаем здесь дли различных сфер производства при одинаковой эксплуатации труда очень различные нормы прибыли, соответственно различному органическому строению капиталов.
Современные тенденции в развитии мировой экономики повышают степень эксплуатации труда работников малых предприятий и, таким образом, увеличивают риск воздействия на них опасных химических веществ. На международном, национальном и местном уровне разработаны соответствующие меры, целью осуществления которых является уменьшение такого риска и укрепление здоровья и благосостояния работников малых предприятий.
То обстоятельство, что именно в этих переходных формах эксплуатация труда достигает наивысшей степени, нисколько не меняет существа дела.
Спрос на рабочую силу может повышаться вследствие того, что эксплуатация труда совершается при особо благоприятных условиях, но повышающийся спрос на рабочую силу и, следовательно, на переменный капитал сам по себе не увеличивает прибыли, а уменьшает ее pro tanto. И тем не менее благодаря этому может возрастать спрос на переменный капитал, а потому и спрос на денежный капитал, что способно повышать ставку процента. Рыночная цена рабочей силы поднимается тогда выше своей средней величины, работу находит более чем среднее число рабочих, и одновременно растет ставка процента, так как при таких обстоятельствах повышается спрос на денежный капитал. Повышающийся спрос на рабочую силу удорожает этот товар, как и всякий другой, повышает цену рабочей силы, но не повышает прибыли, которая основывается главным образом на относительной дешевизне как раз этого товара. Но в то же время - при предположенных обстоятельствах - он повышает ставку процента, потому что повышает спрос на денежный капитал.
Есть такой классический тезис: По мере развития капитализма эксплуатация трудящихся нарастает. Я, честно говоря, без понятия, где именно у классиков это написано и как это правильно формулируется (если кто подскажет, буду благодарен), однако постарался передать смысл тезиса.
Более того, эта формулировка для последующего разбора наиболее важна, поскольку, как бы ни было это написано в оригинале, в бытовом общественном сознании она «вспоминается» примерно в такой форме.
И именно в такой форме она получает основную массу возражений. Профессиональные и стихийные критики критикуют примерно в одинаковом ключе:
Вы посмотрите по сторонам. Двести лет назад простой человек в среднем денно и нощно пахал в поле по шестнадцать часов в сутки, ему не всегда хватало на еду, его били кнутом чуть что, а сейчас - восьмичасовой рабочий день, квартира с отоплением и большой плазменный телевизор. Причём, если в наших условиях мы ещё могли бы это «оправдывать» былым существованием советской власти, то в США-то никакой советской власти никогда не было. Там был только капитализм. И в результате - такой эффект. Наоборот, как мы видим, эксплуатация радикально снизилась. Жить стало лучше. Так что, с чего вдруг «капитализм - тормоз прогресса»? Ничего он не затормозил, наоборот привёл к процветанию.
Данные возражения базируются на целом ряде недопониманий и ошибочных трактовок, первым из которых является недопонимание термина «эксплуатация». Слова, как известно, со временем могут менять своё «интуитивное значение» и, даже если в словаре до сих пор осталось прежнее, интуитивно слово всё равно ассоциируется с чем-то другим.
Например, слово «довлеть» сейчас ассоциируется с «давить», «нависать», «угрожать», «тяготить», «господствовать». Нередко оно употребляется примерно «не, я в кино не пойду, надо мной довлеет завтрашний экзамен». Ну, типа пафос такой с оттенком старины для юмора. Однако же значение слова «довлеть» в оригинале - «быть достаточным».
Заслышав «его эксплуатируют», гражданам видится плантация, где, обливаясь потом, облачённые в лохмотья негры тащат на себе огромные снопы непонятно чего. А неподалёку, уперев руки в бок, стоит надсмотрщик в пробковом шлеме, с большой палкой и пистолетом за поясом. Вот это я понимаю - эксплуатация. А восемь часов пять дней в неделю - сказка ж просто.
Не отрицая ценности пяти дней в неделю по восемь часов с чайком и непринуждёнными разговорами на фоне снопов на плече под жарким солнцем, однако замечу: смысл слова «эксплуатация» в другом.
Эксплуатация - это присвоение результатов чужого труда в процессе неэквивалентного обмена.
Там, как обычно, есть всякие «желания найти грань», выраженные в вопросах вида «а эксплуатирует ли тебя нищий, когда ты ему даёшь рубль?» или «а гопник, отжимающий мобилку, он эксплуатирует?», но это всё - уход от проблемы. Эксплуатация подразумевает не бытовые ситуации, а производственные отношения. Даже не отношения покупателя и продавца - только производственные. Именно в этом смысле данный термин употребляли классики, поэтому даже если нам его значение кажется иным, при анализе высказываний классиков нам следует понимать под термином то, что понимали они. Поскольку сказанное ими верно именно для их определения термина, а не для вообще всех возможных.
Если представить смысл слова совсем схематически, то классиками подразумевается вот что: рабочий производит десять стульев, но деньги от владельца получает только за пять. Следовательно его эксплуатируют.
Это, уже гораздо более правильное описание термина, тоже находит свои возражения. Которые упираются преимущественно в две сопряжённые вещи:
- Капиталист тоже внёс свой вклад, тоже трудился, поэтому те пять стульев разницы - его «зарплата».
- Без капиталиста десяти стульев вообще, быть может, не было бы, а был бы в лучшем случае один, поэтому он даже облагодетельствовал общество и рабочего.
Оба возражения не содержат каких-то принципиально неверных предположений, однако имеют совершенно логически неверные выводы. Тем не менее, я не буду прямо сейчас давать им опровержение, вместо этого же опишу весь процесс в целом, смысл исходного тезиса в рамках разъяснения, а неверность же вышеизложенных двух пунктов после этого станет понятна сама собой.
Итак, для начала рассмотрим другое понятие: производительность труда. Стоящие за этим понятием явления - ключ к пониманию всей темы.
Под производительностью труда понимается, грубо говоря, полезный выход в единицу времени на человека. Кто-то за день делает один стул, кто-то - два. У второго, соответственно, при равном качестве стульев производительность труда выше.
Тут что важно: более высокая производительность труда не означает в общем случае, что кто-то трудится больше. И даже, что интересно, не означает, что кто-то трудится лучше. Возможных вариантов принципиально больше одного.
- Первый каждые пять минут выходит покурить, а на месте ещё и пялится в окно. Второй при этом впахивает не разгибаясь. (интенсивность труда)
- Первому семь лет, а второму - сорок. И он предыдущие тридцать занимался изготовлением стульев. Первый же только начал. (умения и опыт)
- Первый трудится в тундре под открытым небом, облачённый в шубу и унты, а второй - в хорошо вентилируемом помещении с комфортной температурой (условия труда)
- Первый пилит доски тупой ножовкой, а второй - на станке с ЧПУ (техническое оснащение)
- Первый работает по шестнадцать часов в сутки семь дней в неделю, а второй - шесть часов в день, пять дней в неделю (физическая нагрузка на протяжённом отрезке времени)
- Первый без одой руки и без одной ноги. А второй - нормальный. (неидентичность работников)
Как можно видеть, только первый вариант подразумевает под собой полную ответственность работника за собственную производительность труда. Во втором с некоторой натяжкой определённую долю ответственности тоже можно обнаружить (ну там, учиться надо усердно, работать над собой, всё такое), однако семилетний никакими своими действиями не может сделать себя сорокалетним с тридцатью годами опыта работы. Последующие же пункты от работника вообще не зависят, кроме как в том плане, что он мог бы как-то поспособствовать изменению условий труда, внедрению техники и так далее.
Трудом являются интеллектуальные и физические усилия, потраченные на производство полезного для общества продукта. Производительность труда - это аналог коэффициента полезного действия в физике. То есть, в какой пропорции соотносятся труд и его результат.
Кроме того, имеет смысл такое понятие, как «общественная производительность труда» или же «средняя производительность труда». Под ними подразумевается: если мы возьмём всех производителей стульев данного общества и высчитаем среднее от производительности их труда, то мы получим характеристику того, сколько в среднем труда требует производство стульев в данном обществе. По этому критерию мы можем вычленить, в частности, тех, чья производительность выше среднего и чья - ниже. Но самое главное: мы можем узнать, сколько стульев общество вообще будет получать на данном этапе развития.
Данная характеристика особенно важна при объяснении ошибочности критических замечаний к исходному тезису. А именно: по мере развития общества производительность труда в среднем растёт. Растёт она вне зависимости от строя и характера общественных отношений, но, быть может, с разной скоростью растёт. Поэтому суммарный рост количества стульев - не есть доказательство особой прелести какого бы то ни было строя.
Охарактеризовать общественную полезность строя можно как максимум по скорости роста производительности труда. Но и это было бы неправильным. Ведь для общественной полезности важно не только суммарное количество каждого продукта, но и характер распределения этого продукта. Если, положим, у каждого по одному стулу, а у одного их - тысяча, то общественная полезность ниже, чем если бы у каждого было по два стула. Даже если бы в сумме стульев больше в первом случае, чем во втором.
Этот очевидный тезис, тем не менее, никак не помогает нам осознать ошибочность возражений против исходного. Однако он помогает нам осознать критерий оценки: важна не только сумма, но и характер её распределения между участниками.
Так вот, положим, что в точке времени 1 некоторое общество производило 100 стульев в месяц на сто человек. Стулья распределялись по штуке каждому. В данном случае нам не важно, что производились ещё какие-то другие продукты, от этого мы абстрагируемся. В точке времени 2 нашёлся талантливый предприниматель, который ловко реорганизовал процесс, поэтому стульев стало производиться 300 штук. Каждому доставалось по 2 стула, а остальные предприниматель забирал себе. Всем очевидно стало жить лучше, но сам собой назрел вопрос: не смотря ни на что, стулья по-прежнему делают всё те же люди, которые, не исключено, трудятся столь же интенсивно, сколько раньше, однако с помощью предпринимателя возросла их производительность труда. Предприниматель очевидно вложил какие-то усилия, однако какие? Как оценить его вклад?
Навскидку кажется, что вклад предпринимателя - 200 стульев в единицу времени, так что, он ещё даже поделился с остальными. Но тут тонкость: без производителей стульев было бы ноль, сколь бы талантливой ни оказалась задумка предпринимателя, и как бы интенсивно он ни трудился над организацией труда нуля человек. То есть, мы вынуждены заключить: означенный прирост производительности - результат не только действий предпринимателя и не только труда работников, а некоторого симбиоза первого со вторым.
Предприниматель безусловно заслуживает оплаты труда и награды за свои придумки, но размер этой награды невозможно вычислить, рассуждая в рамках «производительность, выраженная в количестве стульев». Соответственно, при справедливом (про смысл этого слова будет несколько позже) распределении очевидно не может быть такого, что всем по-прежнему достаётся по одному стулу, а предпринимателю - двести. Тем более, не может быть, что каждый будет получать меньше одного стула в месяц. Но и не может быть, чтобы предприниматель получал ноль стульев, а произведённые триста распределялись строго между работниками.
Тут мы определили диапазон допустимого. И каким бы смыслом из существующих мы ни наделяли слово «справедливость», граничные точки достигнуты быть не должны и, тем более, не должно быть выхода за их пределы. Это очевидно для всех и регулярное нарушение такового рано или поздно поднимет 100 рабочих против одного предпринимателя.
Выход за пределы очевидной грани допустимого порождает процесс, называемый «нарастание классовых противоречий». Впрочем, приближение к этой грани и даже разногласия по поводу правильного определения распределения внутри диапазона тоже его порождают.
Рассмотрим развитие производства стульев. Положим, теперь наследник этого предпринимателя ещё что-то такое придумал, чем довёл производительность труда стульев до 1000. Работникам стало доставаться по четыре стула, а предпринимателю - шестьсот в месяц. Наследник наследника сам уже ничего не придумывал, а за сто стульев в месяц нанял спец-придумщика, который в результате своих трудов позволил производить 10 000 стульев. Работникам теперь выделили аж по десять. Но интенсивность их работы даже несколько снизилась.
Налицо прогресс. Имевшие раньше всего один стул, теперь имеют десять. Где эксплуатация? Всё ж вроде отлично?
Но. Сведём в табличку результаты на каждом этапе процесса.
| Всего стульев | Достаётся работникам | Достаётся каждому работнику | Достаётся предпринимателю | Достаётся придумщику |
|---|---|---|---|---|
| 100 | 100 | 1 | - | - |
| 300 | 200 | 2 | 100 | - |
| 1000 | 400 | 4 | 600 | - |
| 10000 | 1000 | 10 | 8900 | 100 |
Уже, в общем-то закрадываются некоторые подозрения: циферки как-то вроде бы несинхронно растут в разных колонках. Однако, чтобы прямо совсем уже подозрения в понимание обратить, рассмотрим другой показатель
| Всего стульев | Доля работников | Доля каждого работника | Доля предпринимателя | Доля придумщика |
|---|---|---|---|---|
| 100 | 100% | 1,00% | 0% | 0,00% |
| 300 | 67% | 0,67% | 33% | 0,00% |
| 1000 | 40% | 0,40% | 60% | 0,00% |
| 10000 | 10% | 0,10% | 89% | 1,00% |
Вот теперь, по новым колонкам совсем очевидно происходящее:
- Суммарное производство стульев растёт
- Растёт количество стульев, достающееся каждому работнику
- Растёт количество стульев, достающееся предпринимателю
Но при этом:
- Доля каждого работника от суммы произведённого падает
- Доля предпринимателя от суммы произведённого растёт
- Количество стульев, получаемое предпринимателем, растёт принципиально быстрее оного у работников
Если в начале процесса работники получали все сто процентов от произведённого, и каждый из них получал один процент от стульев, то к концу процесса их суммарная доля составляла уже 10%, каждый же, соответственно, имел только 0.1%. В это время предприниматель имел уже 89%. В 890 раз больше каждого из них. В 8.9 раз больше того, что они все получают в сумме.
Рост производительности труда, таким образом, привёл не только к росту абсолютного потребления, но и к снижению доли непосредственно производящих стулья на фоне огромного возрастания доли предпринимателя.
Рост эксплуатации - это уменьшение доли общественного продукта для трудящихся при увеличение доли предпринимателя. Всё большую и большую долю ими произведённого изымает капиталист. При этом суммарное количество продукта и даже количество продукта, получаемое каждым трудящимся, вполне может и возрастать.
Тут надо отметить, что предпосылки критиков базируются на верном соображении, которое ими неверно абсолютизируется. Да, действительно на первых этапах предприниматель трудился возможно даже лучше самих рабочих. Он, возможно, ночей не спал, думал как производство стульев улучшить. Он рисковал своими средствами и жизнью, всё такое. Поэтому тезис «ему тоже следует что-то дать» совершенно верен. Однако совершенно неверно продолжение: «ему как раз что-то и дали, поэтому всё нормально». Важно ведь не «должны дать - дали», а «должны были дать столько-то, а дали столько-то». Не менее важно, что он через некоторое время не столько ждал, чего ему там дадут, сколько сам решал сколько взять себе, а сколько дать.
На первом этапе мы можем ещё теряться в догадках, взял ли он ровно сколько ему причиталось или нет. Но дальше уже по-любому какая-то ерунда получается: ведь рост доли от общественного продукта по любым понятиям подразумевает и рост собственного вклада, а именно повышение производительности собственного труда или же увеличение количества этого труда. Положим, на первом шаге предприниматель действительно каким-то чудом умудрился трудиться в 50 раз «лучше» среднестатистического работника, поэтому его справедливая доля была в пятьдесят раз больше. Однако его наследник, выходит, должен был уже трудиться в 890 раз лучше работников и почти в 20 раз лучше своего дедушки, который и сам по нашему предположению был ой как не промах.
Мы ещё можем предположить себе человека, который ввиду личных талантов и благодаря упорному труду работает лучше среднестатистического работника в 50 раз. Но даже интуитивно понятно, что где-то есть предел. В тысячу и, тем более, в миллион раз лучше среднестатистического никто из людей трудиться не может. И очевидно не может с такой скоростью расти относительное остальным качество труда наследников капиталиста. Последний, как мы видим, что-то придумывать сам вообще перестал - он нанял для этого придумщика. Да, организационный труд в этом акте присутствовал, но явно не тех масштабов. Не 890 к одному.
Ввиду вышеизложенного, мы с необходимостью должны заключить: рост доли предпринимателя из примера был в крайне малой степени обусловлен его вкладом в общественное производство и являлся преимущественно следствием эксплуатации работников. Третий, да и второй наследники просто получали ренту с родительского капитала. В их доходах оплата их личного труда была почти незаметна.
Капиталистическое, - а до этого - феодальные и рабовладельческие общества, - функционировали именно по этой схеме. На ранних этапах рост доли династии обуславливался выдающимися качествами её основателя. Тот действительно был гениальным изобретателем или организатором, великим воином или чем-то типа того. Возрастание его благосостояния шло по-началу вровень, а то и отставая от его вклада в общественное благосостояние, а ближе к концу - уже, не исключено, опережая вклад, но на спорном уровне. В дальнейшем династия наращивала собственную долю резко диспропорционально реально ей сделанному. Труд в той или иной степени присутствовал, но он уже совершенно не соответствовал награде.
В более поздние времена стало возможным уже за время собственной жизни добиться означенной диспропорции. И это действительно было следствием повышения общественной производительности труда.
Дело в том, что эксплуатация подразумевает наличие излишков над жизненно необходимым. Когда работник способен произвести продукта ровно на собственное выживание, его нет смысла эксплуатировать - если у него что-то изъять, то он просто умрёт. Когда есть небольшой излишек, его часть уже можно изымать подо всякими благовидными и неблаговидными предлогами. Но пока излишек мал даже с большой общности эксплуататору крайне тяжело получить радикально большую долю. Он всё равно будет «первый среди равных», всё равно будет в разы, но не в тысячи раз более обеспеченным.
При развитии производственных сил количество излишков (причём, в данном случае не обязательно материальных, быть может, даже трудовых) становится огромным. Когда один крестьянин может прокормить не только одного себя, а сразу тысячу человек, можно эту тысячу заставить работать строго для удовольствия эксплуататора - прислуживать по дому, персональную яхту размером с авианосец отгрохать и т.п. По сути, излишек труда как раз и есть целевой параметр эксплуатации, а рост производительности труда - её база.
Без эксплуататоров общество, пусть даже несколько замедлив прирост продукта в абсолютных показателях (ну там, всем же известно: не дай человеку миллиона, так он и придумывать ничего не станет), тем не менее, в относительных показателях - в виде реально получаемой каждым доли, а не делением всего произведённого на душу населения, - наоборот сильно бы ускорило прогресс собственного благосостояния. В сумме, быть может, производилось бы меньше, но каждому больше бы доставалось.
Кроме того, быстрее шли бы такие проекты, как сокращение рабочей недели, улучшение условий труда и тому подобное: ведь освободившиеся от обслуживания эксплуататоров трудовые ресурсы можно было бы направить в том числе и на эти проекты, раз непосредственно продуктов уже за глаза хватает.
Тут стоит поговорить ещё об оценке вклада. Выше мы определили диапазон допустимого. Планку распределения, ниже которой работникам нет смысла производить больше (ведь им после этого в абсолютных показателях достанется меньше), и планку, выше которой предпринимателю нет смысла чего-то делать, поскольку ему не достанется вообще ничего. Встаёт, тем не менее вопрос, об уточнении критерия: а сколько конкретно правильно-то? Сколько именно - справедливо? И вообще, что такое: «справедливо»?
Начну с последнего. Понятие «справедливо» как раз и является одним из основополагающим разногласием между сторонниками разных социально-экономических подходов.
Для рыночно-либерального «справедливо» определяется как равноценный обмен лично произведённым продуктом в смысле рыночных цен на него.
Отмороженный либеральный вариант, конечно, предполагает, что любой обмен справедлив, если он не происходил под угрозой расстрела, но его по причине заведомой абсурдности проигнорируем.
Если вычленить из данного варианта целевую установку, то получится, что каждый участник отношений должен получить благ эквивалентно тому, сколько оных благ отдал наружу.
Социалистический вариант, напротив, говорит о том, что доля каждого пропорциональна его труду (как мы помним, труд - это по определению общественно полезная деятельность).
Казалось бы, в чём разница? Не выражаем ли мы тут одно и то же, но в разных показателях? На самом деле, нет. По социалистическому варианту доля трудящегося должна зависеть от количества и качества лично его труда, а не от общей производительности этого труда. То есть, если из-за каких-либо условий, не зависящих от этого человека, производительность его труда ниже, чем у кого-то, занимающегося тем же трудом, но в иных условиях, то эти два человека всё равно должны получать одинаковую зарплату и тем самым иметь одинаковую долю в общественном продукте. Грубо говоря, только первый и отчасти второй пункты возможных причин различия в производительности оказывают влияние на долю трудящихся в общественном благе. Либеральный вариант, напротив, подразумевает, что вне зависимости от причин, оплата пропорциональна результатам. Делал ли кто-то стул в условиях крайнего севера, делал ли он его на современной фабрике - это одинаковые стулья, которые продаются примерно по одинаковой цене, а выручка с их продажи - и есть оплата.
Тут надо понимать: социалистический вариант не говорит, что плохой результат идентичен хорошему.
Который из подходов верен? Я считаю, верен социалистический. И вот почему.
Положим в примере со стульями некто талантливый изобрёл станок. До этого брёвна пилили пилой, а потом долго шлифовали напильником, теперь это можно делать на станке и уже гораздо быстрее - в десять раз, положим. Произвести сто станков, чтобы дать станок каждому, не получится - этот процесс всё-таки требует времени. Однако обществу нужно минимум сто стульев. С одним станком их будет сто девять. Должен ли тот единственный получивший станок мгновенно получить десятикратную прибавку?
Он, конечно, стал выдавать десять стульев, пока остальные выдают один. Однако трудится он с той же интенсивностью, что и остальные. При этом - в лучших условиях. Другие бы тоже наверно не прочь перейти на станки, а не фигарить напильником, да нет этих станков пока. Однако всем им бросить работу им тоже нельзя - обществу-то нужно не десять стульев, а минимум сто. Таким образом, непонятно за какие личные заслуги этот один вдруг удесятерил свою долю. Стал ли он больше работать? Нет. Стало ли ему тяжелее? Снова нет. Даже легче стало. Единственное, что у него возросло, так это его квалификация. Он ведь обучился на станке работать. Так значит и должен получить надбавку именно за квалификацию, а не напрямую за прирост выпускаемого количества стульев. Десятикратная она вряд ли, ну, пусть, двукратная.
Ровно по той же логике изобретатель станка/предприниматель не должен получить 900 стульев из 1000, хотя он вроде бы обеспечил именно такой прирост. Он получает надбавку опять же за рост квалификации, а поскольку она, по-видимому, возросла не в момент изобретения, а за некоторое время до этого момента, то ещё и премию - как компенсацию разницы в оплате между фактическим приростом квалификации и событием, позволившим однозначно её диагностировать и повлекшим за собой регулярное увеличение оплаты. Плюс, конечно, надбавка - материальное выражение благодарности общества.
Дело в том, что оплата труда - это способ стимулировать человека следовать определённым, выгодным обществу стратегиям. Если мы рассматриваем либеральный вариант, то наилучшая стратегия: напрячься, правдами и неправдами сколотить капитал, а потом жить на ренту с него. Действительно, сделанное изобретение фактически позволяет не делать следующих - разве что для собственного развлечения, что актуально для самого изобретателя, но не для его наследников. Сколоченный капитал сам по себе приносит гораздо больше денег, чем принесла бы любая оплата труда.
В нынешней реальности, конечно, основную долю доходов с изобретения получает не сам изобретатель, а его инвестор. Что как раз иллюстрируется третьим наследником из примера про стулья.
В социалистическом варианте, наоборот, сделанное изобретение - факт для более высокой оценки квалификации, но чтобы получить за свою квалификацию материальные блага, надо продолжать эту квалификацию воплощать в реальные продукты путём собственного труда. Успешные инновации, таким образом, не побуждают положить с этого момента болт на всё, но наоборот - продолжать работать. За более высокую оплату, но ведь именно что работать, а не жить на проценты.
Кроме того, в общественном производстве так много взаимосвязей, что невозможно никакой рост производительности труда отнести строго на старания определённого человека. Это - комплексный процесс. Участников каждого прироста - миллионы. И как именно между ними распределялись усилия доподлинно неизвестно. Поэтому единственный относительно надёжный способ определения доли - через количество труда и квалификацию трудящегося. С поправкой, конечно, на особо неблагоприятные условия, в том числе, вредность работы.
Наконец, последнее соображение: выгодность обнародования производственных секретов. При оплате за результат выгодно никому не говорить, как этот результат достигнут. Ведь если такого же результата смогут достигать все остальные, то только что выросшая десятикратно доля снова сравняется с долей остальных: они тоже будут производить по десять стульев.
Тут уже подразумевается, что стулья делают не для личного потребления, а на продажу. При прочих равных, получивший оплату за десять стульев, будет иметь лучший доступ к благам, нежели получившие оплату за один. Если по десять стульев будут продавать все, то они составят конкуренцию первого в получении благ, чем снизят не только его долю, но и непосредственно количество им полученного.
При социалистическом же подходе обнародование, напротив, выгодно: стульев станет больше и они будут дешевле. А оплата от выпускаемого количества всё равно не зависит. Зато при обнародовании результата будет выдана крупная премия и повышена заработная плата - по факту повышения квалификации.
Может показаться, будто второй подход стимулирует халатность и порождает уравниловку. Ведь если некто выпускает адским трудом десять стульев, но получает столько же, сколько выпускающий один, то и выпускать десять стульев смысла нет. Такой вывод однако неправилен. Выпускающий заметно больше среднего - первый кандидат на повышение квалификации и премирование, если это обусловлено трудом по специальности. Работающий хуже среднего при прочих равных, напротив, рано или поздно получит своей квалификации понижение или, не исключено, вообще будет уволен за профессиональное несоответствие.
Ведущей к делению общества на антагонистические классы.
Возникновение эксплуатации связано с преодолением порабощения человека силами природы. Появляется разделение труда , которое освобождает часть людей от труда и позволяет им заниматься умственными видами деятельности (собственно человеческой деятельностью), для чего необходимо порабощение другой части людей.
Материальной предпосылкой для эксплуатации является такой уровень развития производительных сил , при котором работник может производить продукт не только для покрытия своих минимальных потребностей, для воспроизводства своей рабочей силы (необходимый продукт ), но и известный излишек (прибавочный продукт ), который и присваивается владельцами средств производства. Пока не достигнут такой уровень, эксплуатация невозможна.
Эксплуатация проходит через ряд стадий, которые являются специфичными для каждой антагонистической общественно-экономической формации и определяются способом соединения рабочей силы со средствами производства. По мере роста производительных сил и всё большего освобождения человека из-под власти сил природы эксплуатация приходит к собственному отрицанию и исчезает в коммунистической формации , кладущей конец порабощения человека человеком.
Степень эксплуатации измеряется отношением прибавочного продукта к необходимому продукту (соответственно, прибавочного труда к необходимому труду).
В отличие от феодализма, при капитализме работник не имеет собственности, которая теперь стала помехой его эксплуатации. В этом отношении капитализм «возвращается» к рабству, но на новом уровне развития, при котором личная свобода работника является условием его порабощения.
Отношение прибавочной стоимости к переменному капиталу (эквиваленту стоимости рабочей силы) или отношение прибавочного труда, создающего прибавочную стоимость, к необходимому труду, создающему стоимость необходимых рабочим средств, характеризует степень эксплуатации рабочего класса , которую Маркс назвал нормой прибавочной стоимости .
Рост организованности рабочего движения заставил капиталистов пойти на ограничение рабочего дня или рабочей недели. Хотя капиталисты прибегают к сверхурочным работам, т. е. к увеличению рабочего времени сверх установленной его величины по коллективному договору с профсоюзами или по закону, тем не менее увеличение продолжительности рабочего дня не является ныне основным методом повышения степени эксплуатации. Правда, капиталисты широко используют для усиления эксплуатации повышение интенсивности труда, что равнозначно увеличению продолжительности рабочего дня, т. е. увеличению фактических затрат труда.
Одним из основных методов роста эксплуатации рабочего класса является рост производительности труда, который позволяет снижать затраты труда на производство необходимых для рабочего жизненных средств, т. е. создает условия для снижения стоимости рабочей силы и необходимого рабочего времени.
3.2. Эксплуатация при монополистическом капитализме
Степень эксплуатации особенно возрастает в условиях монополистического капитализма . В современных условиях концентрация колоссальных материальных и трудовых ресурсов в руках капиталистических монополий обеспечивает извлечение ими монопольной прибыли. Сращивание экономической силы монополий с силой буржуазного государства в единый механизм, образование и развитие финансового капитала делают трудящихся капиталистических стран объектом эксплуатации на всех стадиях воспроизводства общественного капитала.
На предприятиях монополий эксплуатация, как правило, выше, чем у немонополизированных предпринимателей. Кроме того, через механизм монопольных цен монополисты присваивают прибавочную стоимость, создаваемую рабочими на предприятиях немонополистического сектора, а также трудящимися в экономически зависимых странах.
В современных условиях монополии активно используют для повышения степени эксплуатации научно-технический прогресс. Новейшая техника служит средством интенсификации труда рабочих. Важнейший результат научно-технического прогресса - рост производительности труда - позволяет монополиям относительно уменьшить затраты на рабочую силу. Для давления на рабочих, усиления их эксплуатации монополии используют
Сердцевину экономического учения Маркса составляет теория эксплуатации рабочих владельцами средств производства, то есть капиталистами. Прежде всего эта идея зиждется на теории трудовой стоимости, которая гласит о том, что именно затраты общественного труда определяют стоимость товара, а степень удовлетворения потребности человека, то есть полезность, не воздействует на стоимость. Продукт оценивается трудом, хотя в реальной действительности труд оценивается по произведенному продукту. Теория стоимости Маркса отрывается от человека, стоимость объективизируется.
Если обратиться к представителям классической экономической школы, то можно заметить, что теория ценности Давида Рикардо не могла объяснить, почему в отношениях между трудом и капиталом нарушается основной принцип этой теории. По выявленному закону ценности (трудовых затрат) рабочий должен получить весь продукт своего труда, а получает он только часть его, другую часть присваивает капиталист в виде прибыли. Маркс попытался решить этот вопрос, то есть объяснить, как осуществляется эксплуатация труда капиталом. Его ответ - рабочий продает капиталисту не труд свой, а свою рабочую силу, стоимость которой меньше стоимости созданного им продукта. При таком повороте, по Марксу, сохраняется принцип трудовой ценности.
Согласно марксизму, материальной предпосылкой для эксплуатации является такой уровень развития производительных сил, при котором человек может производить продукт не только для покрытия своих минимальных потребностей (необходимый продукт), но и некоторый излишек (прибавочный продукт), который и присваивается владельцами средств производства.
В рабовладельческой социально-экономической формации рабовладелец является собственником раба и всех результатов его работы. Это наиболее яркая форма эксплуатации, основанная на применении физического насилия и полном юридическом бесправии раба.
В феодальной формации собственник земли (феодал, сеньор, помещик) заставлял крестьян работать на себя или платить частью урожая или деньгами за право пользоваться участком земли феодала. Основу эксплуатации составляет частная собственность на землю и юридическое неравенство феодала и крестьянина. При этом крестьянин часто был лично свободен и имел определённые юридические права, но не мог избежать эксплуатации в силу отсутствия экономических условий для ведения самостоятельного хозяйства Всемирная история. Век 20, одиннадцатый класс, Н.В. Загладин. Глава 3 «Теория и практика общественного развития», параграф 7 « Марксизм, ревиозионизм и социал-демократия». Издательство «Русское слово» , Москва, 2005. С 63. В обоих случаях отношения строятся по принципу подчинённости, преобладает внеэкономическое принуждение.
«Труд - такой же товар, как и всякий другой, и цена его определяется теми же законами, как и цена всякого другого товара». Принципы коммунизма. Фридрих Энгельс. Издание «ИТРК», Москва 2009. С 9 При господстве свободной конкуренции и огромном влиянии фабричного производства цена товара в среднем всегда равняется издержкам производства этого товара. Следовательно, цена труда тоже равна издержкам производства труда, а издержки производства труда состоят именно из того количества жизненных средств, которое необходимо, чтобы рабочий был в состоянии сохранять свою трудоспособность и чтобы рабочий класс не вымер. Более, чем нужно для этой цели, рабочий за свой труд не получит. Цена труда или заработная плата, будет, следовательно, самой низкой, составит тот минимум, который необходим для поддержания жизни. Но так как в делах бывают то лучшие, то худшие времена, рабочий будет получать то больше, то меньше, совершенно так же, как владелец фабрики получает то больше, то меньше за свой товар. И как фабрикант в среднем, если взять хорошие и плохие времена, все-таки получает за свой товар не больше и не меньше, чем издержки производства, так и рабочий в среднем получит не больше и не меньше этого минимума. Этот экономический закон заработной платы будет осуществляться тем строже, чем больше крупная промышленность будет овладевать всеми отраслями труда.
Итак, рабочая сила, как товар - новая категория, так как не была в докапиталистических общественно-экономических формациях. Потребительная стоимость товара рабочей силы заключена в способности рабочего к труду, создающую новую стоимость, которая больше, чем стоимость рабочей силы. То есть именно рабочая сила способна к созданию прибавочной стоимости.
В свою очередь стоимость товара рабочей силы определяется стоимостью жизненных средств, необходимых для нормального воспроизводства рабочего и содержания его семьи, а именно: средства для удовлетворения физических, социально-культурных потребностей, средства на обучение и повышение квалификации, средства на воспроизводство.
Существуют различные факторы, способные понизить стоимость рабочей силы. К примеру, рост производительности труда способствует снижению стоимости продукции, а значит и к снижению стоимости рабочей силы. Применение женского и детского труда также снижает стоимость рабочей силы, равно как и общественное разделение труда и специализация, так как они снижают издержки обучения.
Стоит также выделить и факторы, повышающие стоимость рабочей силы:
Во-первых, развитие потребительского общества, привносящего в экономику стабильный рост совокупного спроса. Рост постоянных потребностей поспособствует увеличению оплаты рабочим.
И во-вторых, усложнение производства приведет к росту образования и квалификации рабочих, то есть и затрат на обучение, что неминуемо повысит стоимость рабочей силы
Рабочий в продолжение одной части процесса труда производит только стоимость своей рабочей силы, то есть стоимость необходимых ему жизненных средств. Этот промежуток времени, в котором совершается воспроизводство, Карл Маркс называет « необходимым рабочим временем, а труд, затрачиваемый в течение этого времени,- необходимым трудом» Карл Маркс. « Капитал. Критика политической экономии». Том первый. Книга первая «Процесс производства капитала». Глава седьмая «Норма прибавочной стоимости». Пункт « степень эксплуатации рабочей силы». Издательство « Манн, Иванов и Фербер». Москва, 2014. С 252. Необходимым для рабочих потому,что он независим от общественной формы их труда. Необходимым для капитала и капиталистического мира потому, что постоянное существование рабочего является их базисом. Второй период процесса труда, - тот, в течение которого рабочий работает уже за пределами необходимого труда,- хотя и стоит ему труда, затраты рабочей силы, однако не образует никакой стоимости для рабочего. Он образует прибавочную стоимость, которая «прельщает капиталиста всей прелестью созидания из ничего» Там же. С 254. Эту часть рабочего дня Маркс называет «прибавочным рабочим временем, а затраченный в течение ее труд - прибавочным трудом» Карл Маркс. « Капитал. Критика политической экономии». Том первый. Книга первая «Процесс производства капитала». Глава седьмая «Норма прибавочной стоимости». Пункт « степень эксплуатации рабочей силы». Издательство « Манн, Иванов и Фербер». Москва, 2014. С 255.
Итак, прибавочная стоимость - это избыточная стоимость над стоимостью рабочей силы, так как источником прибавочной является часть неоплачиваемого труда наемного рабочего. Существуют основные пути повышения прибавочной стоимости:
o Абсолютная прибавочная стоимость - получается в результате удлинения рабочего дня за пределы необходимо времени.
o Относительная - за счёт роста общественной производительности труда, прежде всего в отраслях, производящих потребительский товар, так как снижение их стоимости ведет к снижению стоимости рабочей силы, то есть к сокращению необходимого времени.
o Избыточная - это результат разницы между общественной и индивидуальной стоимостью товара. Является разновидностью относительной прибавочной стоимости, так как источник - рост производительности труда.
Важно отметить действительно важные особенности. У капитала есть одно единственное жизненное стремление - стремление возрастать, создавать прибавочную стоимость, впитывать своей постоянной частью средствами производства, возможно большую массу прибавочного труда. «Капитал, как отметил Маркс, есть мертвый труд, который как вампир, оживает лишь тогда, когда всасывает живой труд и живет тем полнее, чем больше живого труда он поглощает». Там же. С 269 Время, в продолжение которого рабочий работает, есть то время, в продолжение которого капиталист потребляет купленную им рабочую силу. Если рабочий потребляет свое рабочее время на самого себя, то он обкрадывает капиталиста. Всюду, где часть общества обладает монополией на средства производства, работник, свободный или несвободный, должен присоединиться к рабочему времени, необходимому для содержания его самого, излишнее рабочее время, чтобы произвести жизненные средства для собственников средств производства.
Итак, теперь стало очевидно, что «прибавочный труд существовал всегда и во всех докапиталистических общественно экономических формациях. Но с новым витком развития человеческого общества сам процесс эксплуатации рабочих стал очевиден. Капитализм обосновался всюду, где ранее господствовали феодальные и патриархальные отношения. Нещадно он разорвал эти феодальные узы и не оставил между людьми никакой другой связи, кроме голого интереса и бессердечного чистогана. «В ледяной воде эгоистического расчета потопил он священный трепет религиозного экстаза, рыцарского энтузиазма, мещанской сентиментальности». Карл Маркс и Фридрих Энгельс. Манифест коммунистической партии. Глава «Буржуа и пролетарий». Издательство «ИТРК», Москва, 2009Она превратила личное достоинство человека в меновую стоимость и поставила на место бесчисленных пожалованных и благоприобретенных свобод одну бессовестную свободу торговли. Словом, эксплуатацию, прикрытую религиозными и политическими иллюзиями, капитализм заменил эксплуатацией открытой, бесстыдной, прямой, черствой
